Президент смотрит прямо в глаза теперь уже нам и спрашивает:
— Сколько?
Честно говоря, мы захвачены врасплох. Никто до сих пор и не подумал о реальных цифрах бюджета.
— Так сколько вам нужно, чтобы сделать это кино? — повторяет он весьма серьезно.
Большой Босс, ничуть не смутившись и развивая достигнутый успех, называет число даже и не знаю со сколькими нулями — совершенно безумное.
Я перестаю дышать, но сердце бьется с такой скоростью, что это становится опасным.
— Идет! — ни на секунду не задумавшись, восклицает президент, и в синхронном порыве он и Большой Босс сталкивают ладони, окончательно скрепляя таким образом данное слово.
Партнерство с почетным президентом Черногории! Сказали бы мне такое совсем недавно…
— Готово дело, — радуется Клеопатра и — чрезвычайно восторженным голосом, потряхивая челкой, предлагает: — Чокнемся, друзья, выпьем за «Хеди Ламарр»?
— За «Хеди Ламарр»! — хором поддерживают тост почетный президент Черногории, Большой Босс, Мирослав, Цеца, футболист и — Francuzi!
Дальше ничего не помню, ударная волна гасится встречной, ну и, конечно, перебрала я этой, девяностоградусной…
Одна за другой в кают-компании появляются полуголые спонсорские телки, появляются и исчезают, это похоже на модное дефиле. Некоторые из них, покачивая бедрами и задом, скрываются в каютах, не обратив на нас ни малейшего внимания, идем, дескать, себе по своим делам, а вас в упор не видим. Мы смотрим, как они шествуют мимо, и эти спонсорские телки кажутся нам далекими и недоступными созданиями, эстетическим наслаждением для глаз. Наверное, в этом состоит одна из ролей, которые им назначено играть здесь, остального даже и вообразить не решаюсь.
Теперь президент говорит о необходимости зачислить в киногруппу его брата-оператора так, словно это для фильма важнее всего, излагает братнин curriculum vitae[93] весьма сосредоточенному Большому Боссу и Мирославу, который не очень-то понимает, что это за должность такая «кинооператор», но ему интересно узнать.
— Естественно, брата-оператора надо зачислить, — соглашается Клеопатра.
Цеца снова требует себе роль, потому что ей тоже есть что вложить, да-да, у нее есть капитал, и он куда больше, чем можно себе представить, особенно после гибели ее дорогого Аркана. И вкладывать деньги в киношку, разумеется, куда приятнее и забавнее, чем в ультранационалистическую партию. Футболист, скручивая себе косячок, кивает.
Звонит мобильник. Это совсем потерявшая голову Ангелина. Из последних сил сгребаю в кучку все свои уцелевшие нейроны и понимаю, что она нас уже давно и повсюду ищет. Она уезжает на съемку «Милены» в микроавтобусе с Вуком, Стояном, механиком и Мистером X, она умоляет нас не бросать ее, она дает понять, что если мы додумались таким способом отомстить ей, если это только из-за «мерседеса», то с ним nema problema, она уже все уладила с продюсером. Смотрю на часы. Батюшки, уже полвосьмого вечера, и мы совершенно забыли о начале смены. Чтобы выиграть время, начинаю склочничать:
— Мы согласны только на «мерседес» с шофером, кондиционером и с опускающимся верхом.
— Чтооо? — стонет на той стороне волны просто-таки убитая (по голосу слышно) Ангелина. — Вы в гроб меня вогнать хотите, а, Francuzi?
— Только с опускающимся верхом и никакой другой, — требую я не просто нагло, но на грани садизма.