Или он просто один из тех идиотов, которые настолько заняты собой, что не замечают, что происходит с их детьми?
Он разозлился. Не столько потому, что она что-то там сперла в магазине. Ему казалось, что его связывает с дочерью некая особая близость, а она, оказывается, даже и не думала впускать его в свою жизнь.
– Надеюсь, у тебя есть хорошее объяснение, – сказал он и не узнал свой голос. Хотел, чтобы получилось твердо и внушительно, а прозвучало как…
Она наградила его ледяным взглядом из-под челки и не сказала ни слова.
Директриса наклонилась к Ксении.
– У тебя будет время поговорить с папой, – произнесла она. – Но я настаивала, чтобы он присутствовал при этом разговоре, потому что хочу рассказать, чего ждать в дальнейшем. Ксения, в нашей школе к такого рода проступкам относятся очень серьезно. Запомни, если это повторится, нам придется написать заявление в полицию. Это правило без исключений. Ты понимаешь, что я говорю?
– Да, – буркнула Ксения, не поднимая глаз. – Понимаю.
– Вот и хорошо. И надеюсь, что мы больше не увидимся при таких обстоятельствах.
Директриса повернулась к Тому.
– Спасибо, что пришли.
Нормальные, дружелюбные слова, но прозвучали фальшиво, настолько самодовольна и снисходительна была ее физиономия.
Том и Ксения пересекли школьный двор в полном молчании. Пока они сидели в кабинете у директрисы, снег покрыл землю дециметровым слоем и теперь то и дело попадал в элегантные, надетые к важной встрече ботинки. Уже начинало темнеть, а снег и не думал кончаться.
– Как ты могла совершить такую глупость?
Она промолчала.
– Ты же попадешь в регистр преступников! Ты этого хочешь?
Молчание.
– Ксюша, у тебя впереди вся жизнь, и ты выкидываешь такие идиотские номера. Зачем? Почему? Ты можешь хоть как-то объяснить?
Ксения резко остановилась и посмотрела на него пронзительным взглядом. По щекам ее текли слезы.
– Я вас ненавижу! Тебя, Ребекку, всех! Но больше всего я ненавижу эту проклятую страну. Я хочу домой, в Россию!
Повернулась и побежала. Не прошло и десяти секунд, как ее наклоненная вперед фигурка в рваных джинсах и сапогах «Др. Мартенс» скрылась в равнодушной пелене падающего снега.
Сонни поежился – ветер дул порывами, проникая под куртку. До парковки триста метров, не больше, а он уже замерз. Он только что навестил оперативников – те втиснулись в закрытый микроавтобус в двух кварталах отсюда и уже несколько часов не снимали наушники.
Визит нельзя назвать удачным – его приняли с холодком, и он знал, почему. Сонни никак не удавалось скрыть абсолютное отсутствие интереса к потенциальному изготовителю бомб, которого они пасли.
Вздохнул и сунул руки поглубже в карманы. Острые снежинки неприятно кололи лицо, приходилось все время щуриться.
Эти джихадисты… надо честно признаться – не его епархия. Всю свою профессиональную жизнь он охотился за шпионами. Сегодняшняя система контршпионажа создана в семидесятые – восьмидесятые годы не без его участия. Он неплохо говорил по-русски, знал всех сотрудников КГБ при русском посольстве, знал, что они едят на завтрак, с кем спят и что едят на завтрак те, с кем они спят.
Это не преувеличение. В его мире все сходилось на одном-единственном понятии: информация. Богиня Информация. Он в нее верил, ей он поклонялся, ей он служил. И она отвечала ему взаимностью.
Как охотничий пес, говорили про Сонни. Взял след – никогда не упустит. Ему поручали самые сложные расследования. Он несколько лет вел Стига Берлинга[13], мало того: когда СЭПО проверял неофициально, разумеется, связи Улофа Пальме с советской разведкой, это щепетильное дело поручили не кому-нибудь, а именно Сонни Хельквисту. А сейчас?
Он бросил взгляд через плечо на силуэты многоквартирных домов Ринкебю, сел в машину и поехал к центру.
В новом мире для него места нет. После распада Советского Союза мир неузнаваемо изменился, и теперь считалось, что главная угроза – исламистский экстремизм. На первый план вышли бритые, сочащиеся адреналином сэповские юнцы, малообразованные, понятия не имеющие о тонкостях разведывательной службы. Он даже подозревал, что, слыша слово «анализ», они в первую очередь думают про анальный секс. Определенно, в мире, где боевые искусства ценятся выше, чем культура, язык и глубокое понимание тонкостей большой политики, для него места нет.
Снегопад усилился.
На Свеавеген – пробка. Здесь и в хорошее-то время стада машин, а в такую погоду… быстрее пешком дойти.
13
Известная в Швеции фигура – сотрудник СЭПО, завербованный советской разведкой. Разоблачен в 1979 году.