Средневековый роман и повесть

II

В те дни испанская земля
Цвела под властью короля —
Высокочтимого Кайлета.[149]
Он был сородич Гамурета,
В далеких странах побывал,
Весьма успешно воевал.
Наш друг искал его в Толедо,
Но венценосный непоседа,
Как нам поведало преданье,
Опять умчался на ристанье.
Тогда отважный Гамурет
Решил за ним пуститься вслед,
По-рыцарски вооруженный,
Своею свитой окруженный,
Украсив княжеское знамя
Тремя большими якорями.
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
Его дорога привела
В престольный град Конвалуа,[150]
Где Герцелойда[151] молодая,
Без повелителя страдая,
Велела рыцарей созвать,
Чтоб мужа верного избрать.
Она, считаясь королевой,
Была не женщиной, а девой
И с целью выбора владыки
Турнир затеяла великий.
Так самых доблестных бойцов
Привлек ее высокий зов:
Ведь слаще не было приманки,
Чем сердце царственной испанки.
Она сказала: «Господа,
Пусть мудрость божьего суда
Поможет мне избрать супруга
Из благороднейшего круга.
Кто победит в честном бою,
Тому я руку отдаю
И две страны моих в придачу;
Да ниспошлет вам бог удачу!..»
Бросая на землю перчатки,
Бойцы сходились в пробной схватке,
Чтоб завтра снова выйти в бой,
Уже не в пробный, а — в большой![152]
И все ж турнир, пусть он и пробный,
Здесь был подобен битве злобной:
Вставали кони на дыбы,
Звенела сталь, сшибались лбы,
И князь, другим побитый князем,
Слетев с коня, валился наземь.
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
Шатры раскинув недалече
От места предстоящей встречи,
Наш друг слегка перекусил,
Чтоб поднабраться новых сил.
А между тем слуга монарший —
Его оруженосец старший, —
Направившись в престольный град,
Уже проник в дворцовый сад,
Застыв в почтительном поклоне
Пред той, стоявшей на балконе.
Она, окрестность озирая,
Придворных спрашивала дам:
«Откуда, из какого края
Сей незнакомец прибыл к нам?
Взгляните на его дружины!
Французы там и сарацины
В одном сражаются строю.
О, я анжуйцев узнаю
По их особому наречью
И редкому чистосердечно…»
И дамы хором говорят:
«Сей рыцарь сказочно богат,
Он бедных щедро одаряет,
Прекрасных женщин покоряет,
И среди прочих ратных дел
Он в Зазаманке овладел
Державным скипетром и троном.
Но вскоре золотом червонным
Он нагрузил свои суда
И тайно двинулся сюда,
Чтоб покориться вашей воле,
Свои шатры раскинув в поле…»
И Герцелойда воскричала:
«Сей путь судьба предначертала!
Но объясните наконец,
Когда ж войдет он в мой дворец?»
. . . . . . . . . . . . . . . . . .

Почти во всех столицах мира,
Где совершаются турниры,
Там с незапамятной поры
Справляют пышные пиры.
Свисают с каждого балкона
Приезжих рыцарей знамена,
И украшают их гербы
Дома, заборы и столбы.
Нет величавее картины!..
Грохочут гулко тамбурины,
И отвечают флейты им
Певучим голосом своим.
О, насладимся превосходной
Зовущей музыкой походной,
Однако надобно успеть
Нам Гамурета разглядеть.
Прекрасен он. Судите сами:
Плащ оторочен соболями,
Копье остро, а меч тяжел.
Зеленый бархатный камзол
Поверх сорочки белоснежной…
Он в позе царственно-небрежной
Сидит, откинувшись в седле.
Таких красавцев на земле
Доселе не было, пожалуй.
Рубином рот пылает алый,
Златые вьются волоса…
Слышны восторгов голоса:
«Да, не обижен он природой!»,
«Кто ж этот рыцарь безбородый?»,
«Ей-богу, он похож на льва!»…
И тут же разнеслась молва
О том, что рыцарь вновь прибывший,
От битв недавних не остывший,
Собой затмивший солнца свет,
Есть знаменитый Гамурет…
Меж тем, проехав мост дворцовый,
Предстать пред Дамою готовый,