— Ничего у них не выйдет, я их заставлю относиться ко мне всерьез! — воскликнул Брент.
— Вот так-то лучше, это по-американски — в духе создателей империи.
— Да, но Соединенные Штаты — не империя, — напомнил Кар-радайн.
— Еще какая империя. Вы от нас отличаетесь только тем, что клочки нашей империи разбросаны по всему свету, ну а вам повезло: ваши земли расположены вдоль одной широты. Очень удобно с экономической точки зрения. Ты успел что-нибудь написать, прежде чем обнаружилось, что с реабилитацией Ричарда ты несколько опоздал?
— Да, две главы.
— Надеюсь, они сохранились? Ты их в сердцах не вышвырнул?
— Почти. Мне хотелось сжечь рукопись.
— Что же тебя удержало?
— У меня в доме электрические камины.
Каррадайн вытянул длинные ноги, потянулся и рассмеялся.
— Слава Богу, наконец-то полегчало. Теперь у меня одна мечта — раскрыть британцам глаза на некоторые факты их собственной истории. В моих жилах течет кровь Каррадайна Первого.
— Ну что ж, это фактор немаловажный.
— Большего мошенника, чем мой прадед, свет не видывал. Он начинал лесорубом, а к концу жизни имел дворец в стиле ренессанс, две яхты и собственный вагон. Железнодорожный вагон. Знаете, с зелеными шелковыми занавесками на окнах и отделкой маркетри[162]. Как в сказке. Последнее время все, с Каррадайном Третьим включительно, твердят, что нынешнее поколение не той закваски. Но сегодня я ощутил в себе дух Каррадайна Первого. Теперь-то я знаю, что он чувствовал, когда у него из-под носа перехватывали сделку. Друг, я принимаюсь за работу.
— Беги, — ласково сказал Грант. — Учти, что я жду не дождусь посвящения
Взяв со стола блокнот, он протянул его Бренту.
— Я тут набросал кое-какие соображения. Возможно, пригодится тебе в работе над книгой.
Каррадайн взял блокнот и уважительно глянул на записи.
— Да ты можешь вырвать листки и взять их с собой. Мне они больше не понадобятся, дело закрыто.
— Ну конечно, что вам теперь история. Через пару недель вы займетесь настоящим расследованием, — с легким сожалением проговорил Брент.
— Я в жизни не проводил более интересного следствия, — искренне возразил Грант. Он кинул взгляд на портрет, прислоненный к стопке книг. — Не поверишь, я страшно расстроился, увидев твою огорченную физиономию. Я уж решил, что какие-то новые данные камня на камне не оставили от наших построений.
Грант снова взглянул на портрет и добавил:
— Марта считает, что он похож на Лоренцо Великолепного. По мнению ее друга Джеймса, у Ричарда лицо святого. Здешний хирург думает, что у него обличье калеки. Сержант Уильямс видит в нем праведного судью. Но мне лично кажется, что ближе всего к истине старшая сестра.
— А что говорит она?
— Что его лицо выражает невыносимое страдание.
— И она права. Впрочем, ничего удивительного.
— Да, судьба его не щадила. Последние два года несчастья обрушивались на него с внезапностью и мощью лавины. А ведь поначалу все шло хорошо. Англию наконец перестало лихорадить. Забывалась потихоньку гражданская война, твердая власть дала стране мир, а развитие торговли обеспечило благосостояние граждан. Казалось, будущее сулит Ричарду одни успехи. Но не прошло и двух лет, как он потерял все: жену, сына, душевный покой.
— Однако напоследок судьба смилостивилась над ним.
— Это в чем же?
— Ему не дано было узнать, что его имя станет притчей во языцех, синонимом злодейства.
— Только этого ему не хватало. Сказать, почему я убежден, что Ричард не был узурпатором?
— Почему?
— Ему пришлось посылать на север за войсками, когда стало известно о тайном браке Эдуарда. Если бы он предвидел, что скажет Стиллингтон, если бы вместе с ним состряпал легенду о контракте Эдуарда с Батлер, то привел бы войска с собой. И оставил бы их пусть не в Лондоне, так где-то поблизости, чтобы, если понадобится, они оказались под рукой. Но Ричард обращается за помощью к городу Йорку и кузенам Невиллам, следовательно, не знает, что намеревался рассказать совету Стиллингтон.
162
Вид мозаики из фигурных пластинок фанеры (различных по цвету и текстуре), которые наклеиваются на основу.