Даже секционные различия не могли еще поколебать веру в континентальное «предназначение» Соединенных Штатов. Недаром в те годы одним из самых ярких (и, бесспорно, самым деятельным) сторонников роста территории государства был новоанглийский пуританин Джон Куинси Адамс. Можно говорить о стойком экспансионистском consensus’e в североамериканской политике конца XVIII – начала XIX вв.
Борьба Латинской Америки за независимость стала для Соединенных Штатов серьезным вызовом, на который необходимо было дать достойный ответ. Кризис и распад Испанской и Португальской империй привлек внимание великих европейских держав к борьбе за влияние в Новом Свете – на короткое время «Западный вопрос»[1] стал важнейшей темой мировой политики.
Даже признав в 1822 г. независимость латиноамериканских стран, США не определились в своем отношении к новым государствам. Кто они – союзники и партнеры в борьбе с европейским влиянием или весьма далекие соседи с точки зрения их географического положения, политической культуры, экономических интересов? Активная политика в полушарии могла бы поставить Соединенные Штаты во главу нового республиканского сообщества, но заодно грозила серьезными, возможно, неоправданными осложнениями на мировой арене. Принятие верного решения было делом крайне непростым, ведь в достижении внешнеполитических задач Соединенные Штаты не могли пока опереться ни на сильную армию, ни на профессиональный дипломатический корпус.
Задачи книги включают определение предпосылок восприятия в Северной Америке борьбы за независимость испанских и португальских колоний; исследование деятельности латиноамериканцев в США и североамериканцев в Латинской Америке; изучение роли дебатов в Конгрессе США в выработке латиноамериканской политики; анализ признания Соединенными Штатами независимости государств Западного полушария и становления межамериканских дипломатических и торговых связей; трактовку эволюции образа Латинской Америки в общественном мнении США. Такой комплексный анализ никогда не предпринимался в исторической литературе. Некоторые архивные источники впервые вводятся в научный оборот.
Исследование в основном охватывает время от окончания англо-американской войны 1812–1815 гг. до 1829 г. – прихода к власти президента Эндрю Джексона, который совпал с относительным падением интереса североамериканцев к внешним делам. Это был переходный период от джефферсоновской к джексоновской демократии, завершение эпохи ранней республики, на которое пришлись правления президентов из партии национальных республиканцев – Джеймса Мэдисона, Джеймса Монро («эра доброго согласия») и Джона Куинси Адамса. В Латинской Америке именно в середине 1810-х гг. начался решающий подъем революционного движения, а к рубежу 1820-х – 1830-х гг. с политической арены ушло большинство политиков поколения освободителей.
Изложение фактической канвы сочетается в работе с попыткой интерпретации сквозных проблем, таких как, например, антикатолицизм англо-саксонского мира и «черная легенда» об Испанской империи. Решение поставленных задач требует, помимо описания происходивших событий, также анализа их восприятия современниками. Так, для изучения общественного сознания важно не только то, была ли интервенция Священного союза в Латинскую Америку реальной опасностью, но и то, насколько вероятной считали ее политики, дипломаты, журналисты.
Под общественным мнением в работе понимаются взгляды активного меньшинства – представителей разных социальных слоев, кто своей деятельностью и высказываниями участвовал в создании единого «общественного пространства» (Offentlichkeit по Юргену Хабермасу) молодого государства.
Исследователь общественного мнения неизбежно имеет дело со стереотипами – упрощенными, схематизированными понятиями, к которым люди во все времена склонны сводить сложную реальность. «В огромном шумном многоцветий внешнего мира мы вычленяем то, что уже было определено нашей культурой», – писал создатель концепции стереотипа Уолтер Липман (1889–1974)[2]. Точно так же и образ Латинской
Америки создавался под влиянием двух систем взглядов, предшествовавших опыту: «черной легенды» и классического республиканизма.
Чтобы сохранить связность изложения и полноту картины, мы кратко остановились в нашем повествовании и на хорошо известных, в основном дипломатических, сюжетах, таких как Трансконтинентальный договор 1819 г. и провозглашение доктрины Монро. Но основное внимание уделено слабо или вовсе не исследованным темам: дебатам в Конгрессе по признанию независимости стран Испанской Америки и участию США в Панамском конгрессе, деятельности латиноамериканской комиссии 1817–1818 гг., первых знатоков региона Генри Брэкенриджа и Джареда Спаркса, педагога Джозефа Ланкастера в Великой Колумбии, восприятию Симона Боливара в США.
1
Удачный, на наш взгляд, термин предложен недавно по аналогии с известным «Восточным вопросом» –
2