В то же время было немало изданий, обвинявших в срыве переговоров азербайджанских делегатов. «Кушеш», «Мехре Иран», «Хавер», «Касра», «Тегране Мосаввер» и другие опубликовали ряд статей в этом ракурсе. По мнению «Кушеш», требования азербайджанцев означают ликвидацию всякого контроля со стороны центра над Азербайджаном и его фактическое отделение от Ирана. Газета требовала отказа азербайджанцев от их программы. В свою очередь, «Хавер» отмечала, что выборы Меджлиса 15-го созыва не могут быть проведены до разрешения проблемы Азербайджана. По ее мнению, пока еще не до конца ясно, покинули ли советские войска территорию Ирана полностью. Весьма возможно, что тысячи иностранных солдат в форме армии Пишевари сейчас находятся в Азербайджане и никто не может это проверить. В целом весь номер «Хавер» от 15 мая был полон обвинений в адрес мятежной провинции. «Тегране Мосаввер», жестко критикуя требования азербайджанских делегатов и обвиняя демократическое движение в связях с иностранцами, от имени азербайджанского народа требовала от Кавама оградить их от произвола вооруженных бунтовщиков. Газета писала: «Если Кавам поймет, что не может справиться с бунтовщиками, то он должен немедленно обратиться к Совету Безопасности для получения необходимой помощи»[790]. Срыв переговоров резко осложнил обстановку и способствовал всевозможным слухам. Так, печатный орган сейидистов газета «Арзу» распространила среди населения Тегерана листовку под названием «Азербайджан объявил войну Ирану», в связи с чем правительство запретило издание этой газеты.
Осложнение ситуации в стране и появление у противников курса правительства повода для начала атаки на него было причиной возросшего беспокойства Кавама. Он прекрасно понимал, что безуспешность переговоров с азербайджанскими делегатами и потеря покровительства Советского Союза будут ему дорого стоить. Противники Кавама стали распространять слухи о том, что из-за ошибочной политики он якобы подает в отставку. В такой обстановке, как считал премьер-министр, разумно пойти на некоторые уступки Азербайджану. Без сомнения, в принятии Кавамом такого решения немалую роль сыграли рекомендации Садчикова. 15 мая Кавам эс-Салтане поделился своими соображениями с послом США Дж. Алленом. В тот же день Аллен написал госсекретарю следующее: «Сегодня Кавам поделился со мной своими мыслями о том, что тегеранское правительство должно пойти на некоторые уступки Азербайджану. В частности, он говорил о главнокомандующем азербайджанской армии и генерал-губернаторе. Он полагает, что Тегеран должен пойти на уступки Пишевари в этих двух вопросах, для того чтобы предотвратить отделение Азербайджана от Ирана и объявление им независимости. По мнению Кавама, в противном случае власть трона может ослабнуть, и тогда в других провинциях Ирана и даже в самом Тегеране могут начаться подобные движения против сюзерена. Кавам сообщил, что шах, вмешавшись в ход последних переговоров, возразил против предоставления Азербайджану каких-либо уступок, выходящих за рамки ранее объявленной семистатейной программы. Кавам считает, что в своем выступлении по радио прошлым вечером Пишевари, говоря, что «основной причиной безуспешности переговоров было влияние на них со стороны безответственных людей», намекал на шаха, хотя он не говорил Пишевари о вмешательстве шаха в переговоры. Пишевари сам сделал этот вывод. Я с подозрением отношусь к последнему утверждению Кавама. Очевидно, что Кавам пытался хорошо выглядеть в глазах Азербайджана и левых элементов. Поэтому он, хотя и не обвиняя правителя открыто, объяснил Пишевари, что если бы не оппозиция в лице шаха, он мог бы пойти навстречу азербайджанцам. Кавам попросил меня объяснить шаху целесообразность предоставления определенных уступок Азербайджану, если он хочет сохранить целостность Ирана и трон. Вне зависимости от того, являются ли высказанные по этому поводу идеи Кавама верными или нет, я полагаю, что было бы неправильным давать советы по этому вопросу. Я выскажу свое мнение только в том случае, если шах сам попросит меня сделать это. Прошу государственный департамент сообщить мне о своих взглядах на этот вопрос. Кавам со всей серьезностью отметил, что отказ пойти на уступки Азербайджану может привести к войне между Ираном и СССР. Мне кажется, что основной целью Кавама в этом заявлении и словах о царствовании является выдвижение аргумента в пользу уступок Азербайджану»[791].
В то же время письмо Сталина Пишевари показывает, что весной 1946 года, невзирая на откровенно проиранскую политику США в ООН, советские государственные деятели продолжали воспринимать Англию в качестве своего главного соперника на Ближнем и Среднем Востоке. Однако к осени 1946 года в разведывательных и аналитических материалах, поступавших в ЦК ВКП(б), стала нарастать информация об ослаблении позиций Англии и возрастании американского влияния. Более того, в этих материалах высказывалось предположение, что именно американское посольство в Тегеране, тщательно изучив ситуацию в Иранском Азербайджане и возможность военного вмешательства СССР, подсказало Каваму подходящий момент для введения правительственных войск в Северный Иран и снабдило его военной техникой[792].
В данных сообщениях находила отражение реальная ситуация на Ближнем и Среднем Востоке. Иранский кризис привел к необратимым геополитическим изменениям в этом регионе: традиционное место Великобритании постепенно занимали США. Следующий конфликт в регионе между СССР, Англией и США в связи с турецким вопросом проходил под знаком заметного обострения советско-американских отношений и вызвал к жизни «доктрину Трумэна», корни которой лежали в иранском опыте[793].
В целом у американцев не было единого мнения по иранскому вопросу. К примеру, Роберт Россоу предполагал, что Советы не только возьмут контроль над Азербайджаном и Курдистаном в свои руки, но и будут оказывать влияние на тегеранское правительство. Это его мнение отражало особенности быстро крепнувшей и ставшей провозвестником эпохи начала холодной войны точки зрения американцев на иранские события. В отличие от шаха Россоу не считал, что Советы отступили из-за неприкрытых намерений и решимости Соединенных Штатов. Напротив, американские официальные лица прекрасно видели геополитические преимущества СССР в Иране. Лишь несколько лет спустя мысль о том, что причиной подобного поведения СССР была жесткая позиция США, стала главенствующей. Джордж Аллен тогда шел напролом. Позднее он стал считаться героем первых лет холодной войны и творцом доктрины, утверждающей, что СССР слабее Америки.
Политика США, направленная на достижение договоренностей с иранским руководством, имела успех. В 1946 году шах открыто заявил о своем желании наладить тесные контакты с США, однако лишь семь лет спустя эти связи установились. Действуя наперекор СССР, Кавам хотел рискнуть в пользу его главного противника — США. В скором времени между шахом и Кавамом развернулась борьба за влияние на политику Америки в азербайджанском вопросе. Самым острым моментом было сохранение жалобы Ирана в повестке дня Совета Безопасности ООН. Здесь шах одержал первую победу. Затем он посредством Г. Ала добился согласия госдепартамента США оказать поддержку своему предложению о командировании в Иран британской инспекционной комиссии. Кавам же, опасавшийся, что это нарушит достигнутые с Советами соглашения, был решительно за снятие вопроса с повестки дня Совета Безопасности. Аллен сообщал в Вашингтон: «Если Ала не найдет более убедительные доказательства в поддержку обвинений Советов во вмешательстве, то нам не следует заходить слишком далеко в этом вопросе»[794].
791
Foreign Relations of the U.S. 1946. Vol. VII, p. 464–465; мнение Аллена о взаимоотношениях Кавама и шаха подтверждают и документы КГБ СССР. Во время переговоров в Тегеране Кавам заявил Пишевари: «Я верю и надеюсь, что азербайджанская делегация поддержит меня, зная, что я давно стремлюсь к созданию демократического правительства во всем Иране». Пишевари заявил, что готов сделать все возможное для Кавама, однако не может согласиться с тем, чтобы армией, созданной для поддержки демократических требований, мог командовать ставленник шаха. Кавам ответил, что он согласен с Пишевари, но «что я могу сделать с этим мальчишкой (шахом), он начнет интриги, если я соглашусь с этим. Англичане также не успокоятся, будут мешать всем мероприятиям и вынудят подать в отставку». Присутствовавший при этом Музаффар Фируз заметил Каваму: «Вам нельзя забывать, что вы являетесь премьером только потому, что есть Пишевари и его армия. Если дать шаху возможность расставить в Азербайджане свою агентуру, он уберет вас как неугодного ему человека. Наше правительство должно видеть в Пишевари и в демократическом Азербайджане свои резервные силы против реакции». См.: Архив МНБ АР. д. 402, л. 210-211
793
Н.И. Егорова. «Иранский кризис» 1945–1946 гг… По рассекреченным архивным материалам. // «Новая и новейшая история», 1994, № 3, с. 42