Стаций Публий Папиний. Фиваида

уж разрушенья видны, об ущербе своем земледельцы
плачут, но всё ж моряков, застигнутых бурей, жалеют.
Горний родитель, узрев с вершины Олимпа, что сестры
120 день оскверняют и путь содрогнувшийся Гипериона
залит пятнающей мглой, — разгневанно начал глаголать:
"Боги, мы видели пыл сражений — в дозволенной мере,
должную ярость войны[20], — хотя в нечестивую битву
рвался один, от десницы моей погибнуть дерзнувший.
Ныне — двоякое зло и злосчастным неведомый землям
бой предстоит, — отведите глаза! Пусть битвы бесчинной
ни божества, ни Юпитер не зрят, — для нас и застолья
Тантала, и алтарей Ликаона преступных, и в небе
звезды поспешные вспять обративших Микен предовольно.
130 День, и днесь возмутись![21] Встречай же черные тучи,
суша и звездная ось — повернись: щадить я намерен
свод и моих небожителей, — пусть благодетельной девы
звёзды[22] и Леды сыны вовек не увидят такого!"
Рек всемогущий отец и зренье у пашен преступных
отнял, и сладостного лишились сияния земли.
Меж арголидских бойцов Эребом рожденная дева[23]
рыщет уже по следам Полиника и вскоре находит
возле ворот[24]: он не знал, сокрыться от бедствий толиких
смертью иль бегством, а взор блуждавший смущали предвестья.
140 Ибо он видел, бродя близ насыпи темью ночною,
мыслью терзаясь больной и недавнее перебирая,
Аргии образ жены — растерзанный, с пламенем скорбным
(то был знак от богов: в дорогу она собиралась,
древа смолистого огнь для мужа несла); на вопрос же:
путь твой куда, в чем скорбь, зачем эти горя приметы? —
только рыдает в ответ и отводит безмолвное пламя.
Знает, что мнится ему ужасное (ибо могла ли,
бросив Микены[25], прийти супруга нежданная к стану?),
но понимает, страшась понимать, что здесь — указанье
150 рока и близкая смерть. А когда, Ахеронт раскрывая,
Месть троекратно груди бичем поднесенным коснулась, —
он, не владея собой[26], не столько воссесть на престоле,
сколько преступно убить и в крови пронзенного брата
дух испустить возжелал и внезапно промолвил Адрасту:
"Поздно я, о остальной из союзников, из арголидской
рати последний, пришел к решенью, отец, — побуждаем
крайностью. Надо бы мне самому, покамест ахейцев
кровь не струилась еще, идти и вступить в поединок,
войска данайского цвет и чтимые царские души
160 в бой не ввергая, дабы для стольких народов прискорбной
честью[27] мою увенчать главу. Когда же погибла
гордая доблесть, — теперь вернуть, наконец, я обязан
долг. Ты ведь знаешь, о тесть, хотя бы глубокие раны
ты и скрывал и щадил мою сокрушенную совесть:
из-за меня одного, благочестный и мирный правитель,
(горе! о если б приют города иные мне дали!)
ты и отчизны лишен, и царства, — но ныне востребуй
казни моей! Я брата на бой… — почто ты трепещешь? —
я это твердо решил — вызываю; меня ты не сможешь
170 остановить, — если скорбная мать и злосчастные сестры
бросятся между мечей и сам перед рвущимся в битву
встанет отец и вперит в шелом угасшие взоры, —
не уступлю. Мне ль пить остающуюся инахийцев
кровь и корыстоваться погибелью вашей поныне?
Видел я: из-за меня разверзлись хляби земные[28], —
и не помог; обессилел Тидей, — но его я в злодейство
вверг; и меня о царе беззащитная спросит Тегея,
сирая матерь[29] ко мне воззовет в паррасийских пещерах;
сам я к Исмена брегам, пока обагрял его струи
180 Гиппомедонт, — не пришел; и на тирские башни в раскатах
грома с тобой, Капаней, не взбирался безумствовать вместе.
Что же я так о жизни пекусь? — Но выплачу долг свой.
Там, где скорбь соберет матерей и жен пеласгийских
и долголетних отцов, у которых я радость похитил,
осиротив их дома, — сойдусь (что еще остается?)
с братом, — пусть смотрят они, Этеоклу желая победы.
Ныне, супруга, прощай, дорогие Микены, прощайте.
Ты же, любезный мой тесть, — ведь не я же один в злодеяньях
этих повинен: со мной виноваты и небо, и Парки —
190 сжалься над прахом моим и, меня подобрав после боя,
птицам и брату не дай — забери с собою останки, —
только всего; а дочь — сочетай счастливейшим браком".
Оба в слезах изошли, — как будто под солнцем весенним
тают снега в бистонских краях: оседает высокий
Рем[30], а Родопа течет потоками в узкие русла.
Буйного старец смягчить попытался спокойною речью,

20

Стих 123 …должную ярость войны… — Ранее погибших героев (за исключением Капанея, пораженного молнией Юпитера) в битве опекали боги: Амфиарая — Аполлон; Тидея — Минерва; Партенопея — Диана; в ночной вылазке аргосцам помогала Юнона; но боги не хотят не только участвовать в поединке между братьями, но и видеть его.

21

Стих 130 День, и днесь возмутись — "и днесь" — как и после преступления Фиеста, когда Солнце обратило вспять свой ход.

22

Стих 132-133 …благодетельной девы звёзды… — созвездие Девы, в которое была обращена Дика-Астрея, богиня справедливости, жившая на земле; она не вынесла нечестия людей и вознеслась на небо. Ср. "Сильвы", I, 4, 2; Овидий. "Метаморфозы", I, 149, Арат. "Явления", 96-136.

23

Стих 136 …Эребом рожденная дева… — Мегера.

24

Стих 138 …возле ворот… — ворот аргосского стана.

25

Стих 148 …бросив Микены… — Микены — вместо Аргоса — у Еврипида: ("Умоляющие", 1131; "Финикиянки", 186, 430, 513).

26

Стих 150-152 близкая смерть. — Ср. Эсхил. "Семеро против Фив", 653 слл.; Софокл. "Эдип в Колоне", 1399 слл.; …Месть… — эпитет Тисифоны; …он, не владея собой… — Ср. Вергилий. "Энеида", IV, 300.

27

Стих 160-161 …прискорбной честью… — царской диадемой; анахронизм: диадема символом царского величия стала только со времен Александра Великого.

28

Стих 175 …разверзлись хляби небесные… — которыми был поглощен Амфиарай.

29

Стих 177-178 …о царе… спросит Тегея… — о Партенопее; …сирая матерь… — Аталанта.

30

Стих 194-195 …оседает высокий Рем… — Ср. "Сильвы", I, 1, 10; Овидий. "Искусство любви", III, 125.