Стаций Публий Папиний. Фиваида

Вот увидала она доспех вдалеке, — усумнилась,
360 но опознала, увы, кто дротами и горделивым
гласом град поражал, и тут — огласила округу
воплем и — словно со стен собираясь сойти — прокричала:
"Копья помедли бросать, обернись на мгновение к башне,
брат, и ужасный шелом пусть ко взорам моим обратится!
Что же, признал ты врагов? Мы так исполненья условий
требуем, и такова изгнанника кроткого тяжба
правая? Ради, о брат, арголидских пенатов — поскольку
тирские ты уж не чтишь — и если тебе в этом доме
мило хоть что-нибудь, — пыл остуди: так оба народа
370 просят, и воины их, так просит тебя Антигона, —
бедам родных предана, вызывая в царе подозренья,
только твоя, жестокий, сестра. Яви же суровый
лик и глаза; дорогие черты (в последний, быть может!)
дай опознать — и узреть: в ответ на сестрины слезы
плачешь ли ты? А того — умоляющим воплем сломила
мать, и уже, говорят, он меч опустил занесенный.
Ты же всё храбр у меня? У меня, кто денно и нощно
и об изгнанье твоем, и о странствиях плачет, кто часто
злобу отца с тобой примирял? Зачем ты снимаешь
380 с брата вину? Это он разорвал договора условья,
он — злодей, он к своим беспощаден. Но, вызван на битву,
он — не идет". — От таких речей слабеет у брата
ярость, хотя на пути помехой Эриния[53] встала;
уж опустилась рука, уж медленно взор он подъемлет,
он уж молчит, прервались рыданья, видны из-под шлема
слезы; смиряется гнев, и уйти преступному стыдно,
стыдно ему, что пришел… — Но вдруг Эвменида[54], отбросив
матерь с пути, из разбитых ворот погнала Этеокла.
Он же кричит: "Выхожу и о том лишь, что ты меня первым
390 вызвал, жалею. Прости промедление: мать задержала
меч. О родимый предел, о царях пребывавший в сомненье, —
днесь несомненно тебя победитель получит". — Тот столь же
круто: "Злодей, наконец, ты вспомнил про честь и на равных
выступил! Ставший мне вновь после долгого времени братом,
бейся: лишь этот закон, лишь этот союз нам остался!" —
Рек и глянул врагом на брата, а сердце сжигала
зависть, что спутников с тем — без числа, что шлем его — царский,
в пурпур одет звонкоступ, и желтый сверкает металлом
щит, — хотя он и сам был в оружье достойном, блистая
400 паллою нерядовой: исполнила эту работу
Аргия по образцу мэонийскому[55], с вящим искусством
переплетя пурпурный уток со златою основой.
Вот уже в пыльный простор они по внушению Фурий
рвутся, и каждого в бой своя побуждает и гонит:
сами ведут коней в поводу, доспех и оружье
ясное ладят и змей в оперенье шеломов вплетают.
Единокровников бой[56] преступный воздвигся, единым
чревом рожденных, сошлись под шеломами схожие лица.
Стяги трепещут, замолк зов труб, и рога онемели
410 марсовы; трижды взгремел ненасытный правитель[57] из черных
уст и трижды сотряс земные глубины, и сами
скрылись боев божества: достославная Доблесть пропала,
светоч Беллоны загас, и подальше коней задрожавших
Марс отогнал, и ушла Горгоной страшащая Дева[58]
прочь, — но одна за одной распалялись стигийские сестры.
Нагромождается люд злополучный на кровлях высоких,[59]
всё увлажнилось от слез, и вопли — из крепости жаждой.
Здесь, скорбя, что живут, — старики, там — матери встали,
грудь растерзав, и взирать запрещают отпрыскам малым.
420 Манам — врата отворив — огигийским подземный правитель
сам выходить повелел и на чудищ глядеть соплеменных.
Те же сидят на отчих горах и, сонмищем мрачным
солнце затмив, веселятся, что их преступления — меньше.
Лишь услыхав, что идут, подстрекая открыто друг друга,
братья на битву, и стыд преступленью уже не помеха,
подоспевает Адраст, устремляя меж них колесницу, —
он, кто почтенье внушал и царственностью, и годами.
Что он для них, кому не указ и родные, и даже
честь безразлична! Но все ж он просил: "Инахиды, тирийцы!
430 Что же, мы будем смотреть на злодейство? Где ж право и боги,
где же война? Уймите свой пыл. — Врага — умоляю
(гнев пусть дозволит молить, хоть и ты не чужой мне по крови[60]),
зять, а тебе — и велю: коли столь тебе скипетр желанен,
царские ризы сниму, — отправься в Лерну и Аргос,
властвуй один…" — Но уже увещанья не более могут
воспламененных смирить и остановить начинанье,
нежели вздыбившийся кручеными волнами Скифский
Понт способен не дать сойтись Кианейским утёсам[61]

53

Стих 383 …Эриния… — Мегера.

54

Стих 387 …Эвменида… — Тисифона.

55

Стих 401 …по образцу мэонийскому… — Лидия была знаменита ткачеством. Ср. миф об Арахне, чьей работой восхищались даже лидийские нимфы (Овидий. "Метаморфозы", VI, 5 слл.).

56

Стих 407 Единокровников бой… — Ср. IV, 397 слл.

57

Стих 410 …ненасытный правитель… — традиционный эпитет Плутона (Ахеронта, Аверна).

58

Стих 414 …Горгоной страшащая Дева… — Минерва.

59

Стих 416-419 Нагромождается люд злополучный на кровлях… — Ср. описание собравшихся смотреть поединок Энея и Турна у Вергилия ("Энеида", XII, 131 слл.).

60

Стих 432 …хоть и ты не чужой мне по крови… — как брат зятя Полиника.

61

Стих 438 …Кианейским утесам. — Симплегадам. См. Кианеи.