Стаций Публий Папиний. Фиваида

мрачного Австра, гребцов рассыпают и весла калечат, —
долго бьются они с темнотой, непогодой, друг с другом
и — как и были, сцепясь — погружаются в глуби морские.
Вид поединка таков: ни правила в нем, ни искусства,
только безумство и гнев, — и ненависть их, полыхая,
даже сквозь шлемы видна, и каждый пытает суровым
взглядом другого лицо, — уж рядом они, и сцепились
братьев мечи, и руки сплелись, и хрипы другого
каждому знаки трубы и рога призыв заменяют.
530 Так сокрушительный гнев[68] вплотную стремительных вепрей
сводит, вздымая у них загривки щетиной торчащей:
взоры бушуют огнем; сверкая кривыми клыками,
пасти гремят; на битву глядит из пещеры ближайшей
бледный охотник, моля собак удержаться от лая.
Так же братья сошлись. Покуда смертельных ударов
не было, но пролилась их кровь, и злодейство свершилось.
В Фуриях нужды уж нет: они поражаются только
и, восхищаясь, скорбят, что людского беспомощней гнев их.
Каждый из братьев, ярясь, чужой домогается крови,
540 не замечая своей; но вот — устремился изгнанник:
длань ободряя свою, чей неистовей гнев и нечестье
праведней, — меч глубоко вонзил родимому брату
в пах, где доспехов края ненадежной служили защитой.
Боли не чувствуя, тот — леденящим испуган железом —
тщится заслоном щита прикрыть пораженное тело.
После ж, удар ощутив, всё сильней и сильнее от боли
стал задыхаться. Но враг к отступающему беспощаден:
"Брат, куда ж попятился ты?[69] Ну, вялый ленивец,
ближе! Изнеженный царь, сюда! Безмятежный властитель,
550 не отступай: пред тобой нуждой закаленный изгнанник, —
так поучись войну выносить и счастью не верить!"
Так злосчастных борьба продолжалась. Еще трепетала
жизнь в нечестивом вожде, и кровь оставалась, и был он
в силах стоять, но — упал умышленно: даже пред смертью
кознь последнюю он замышлял. С вершин Киферона
крики взвились[70]. Полиник, решив, что убил, воздевает
к небу ладони: "Вот так, хорошо! Не тщетно я клялся!
вижу коснеющий взгляд и уста, текущие смертью.
Эй, кто-нибудь, скорей мне скиптр и главы увенчанье, —
560 пусть он увидит!" — И, так говоря, он идет и доспехи —
ими желая почтить ликующей родины храмы —
хочет доспехи совлечь; а тот до сих пор не расстался
с жизнью и душу еще сохранял для мстящего гнева.
И, увидав, что к нему Полиник подошел и нагнулся, —
тихо приподнял булат и, ослабевающей жизни
жалкий остаток собрав, наполнил гневом и — ныне
гибели радуясь — меч оставил в сердце у брата.
Тот же: "Ты всё ещё жив, и гнев сохраняешь доселе,
о вероломный, чей дух никогда не узнает покоя.
570 Следуй же к манам со мной, — я и там об условье напомню,
если агенорова судьи там есть еще урна[71]
кносская, как говорят, для казни царей". — И, умолкнув,
рухнул и брата погрёб под тяжестью вооруженья.
Души ужасные, — в путь! Оскверните погибельный Тартар
смертью своею и все истощите эребовы казни!
Вы же несчастья людей прервите, стигийские сестры:
пусть никогда никакая земля преступленья такого
впредь не увидит, и пусть не узнает о страшном деянье
будущее, но цари пусть оную битву запомнят.
580 Тут, о свершенном узнав злодействе, родитель[72] расстался
с тьмой подземельной и встал на свирепом пороге, являя
недовершенную смерть. Оскверненные давним убийством,
вздыблены две седины[73], власы — заскорузлы от крови —
тучей неистовый лик оскверняли, ввалились глубоко
щеки и ямы глазниц, и вместилища света чернели.
Дева поддерживала бессильную шуйцу слепого,
в правой он посох сжимал. Когда бы с ладьею расстался,
возненавидев свой труд, Аверна неспешного пахарь[74]
и устремился к богам и к солнцу, и хор побледневших
590 звезд возмутил (это он-то, дышать не приученный горним
воздухом; — временем тем в отсутствие кормчего толпы
всё бы росли[75], и по берегам — поколения ждали), —
был бы таков он. Сойдя в долину, он спутнице скорбной
проговорил: "Веди к сыновьям и отцу к неостывшим
трупам припасть помоги". Но колеблется дева, не зная,
что предпринять: пройти не дают и плутающих держат
кони, доспехи, мужи. В беспорядочных грудах слабеют
старца шаги, и уже вожатая изнемогает.
Только лить дочери крик указал, что мертвые братья
600 обретены, как отец повалился на хладные трупы, —
голос у старца угас: он, лежа на ранах кровавых,
стонет, а произнести, как ни силится, слова не может.

68

Стих 530-534 Так сокрушительный гнев… — Сравнение восходит к Еврипиду ("Финикиянки", 1380).

69

Стих 548-550 Брат, куда ж попятился ты? — Ср. Вергилий. "Энеида", X, 592 слл.; Лукан. "Фарсалия", VII, 606

70

Стих 556 …крики взвились. — Ср. Еврипид. "Финикиянки", 1395; Вергилий "Энеида" XII, 928

71

Стих 571 …агенорова судьи… урна… — Миноса, сына Европы, внука Агенора. См. примеч. к IV, 530; ср. VIII, 103.

72

Стих 680 …родитель… — Эдип.

73

Стих 583 …вздыблены две седины… — "и главы, и брады" (Лактанций).

74

Стих 588 …Аверна неспешного пахарь… — Харон, рассекающий ("пашущий") своей ладьей воды Аверна; ср. VIII, 18.

75

Стих 591-592 толпы всё бы росли… — толпы душ, ожидающих переправы.