Стаций Публий Папиний. Фиваида

Дланью по шлемам водя, он ищет открытые лица
и, наконец, отверзает уста, немевшие долго:
"Поздно, но в сердце моё ты всё же, любовь, постучалась?
И сохранилось еще во мне сострадание к людям?
Жалкого всё же, увы, ты отца победила, Природа!
Я уж готов зарыдать, и текут по ранам засохшим
слезы, и грудь истерзать[76] нечестивые длани стремятся.
610 Что ж, положенный плач о смерти недолжной примите,
лютые отпрыски, мне чрезмерно подобные! Я же
вас ни узнать не могу, ни назвать, — скажи, умоляю,
дочь, кого я держу? И какою же тризной сумею
вас я, свирепый, почтить? — О если б исторгнутых взоров
свет возвратился ко мне! — Я очи опять наказал бы!
Горе мне! Горе! Почто неправые просьбы отцовы,
злые обеты его услышаны были? Кто, боги,
рядом с молящим стоял и, вняв, пересказывал Судьбам
речи мои? Но ведь их внушили Эриния, ярость,
620 царский престол, и отец, и мать, и угасшие очи, —
только не сам я[77], клянусь и Дитом, и тьмой вожделенной,
и неповинной моей провожатой: сойду по заслугам
в Тартар, и пусть не бежит от меня тень Лаия в гневе.
Горе, как братья сплелись! И к ранам каким прикасаюсь!
Но разорвите, молю, объятья, преступные цепи
сбросьте хотя бы теперь и отцу быть с вами дозвольте!"
Жалуясь горько, Эдип постепенно охвачен был жаждой
смерти и тайно искал оружия, но помешала
дочь: мечи убрала Антигона опасливой дланью.
630 Вновь разъярился старик: "Но где же преступные жала,
Фурия, иль целиком ты в тела погрузила железо?"
Рекшему спутница встать помогла, сама же скорбела
молча и рада была, что свирепый рыдает родитель.
Прежде уже, устрашась возвестивших сражение криков,
вынесла ведомый меч из дальних покоев царица[78] —
оный плачевный доспех, коим Лаий владел скиптродержец.
Много упреков излив богам и чудовищной спальне,
сыну неистовому и тени первого мужа,
длань напрягла, и — в склоненную грудь с великой натугой
640 вторглось железо: удар разрывает старичьи жилы,
и искупления кровь омывает злосчастное ложе.
К ране ее, журчавшей в груди изможденной, припала
в горе Исмена: стеня, потоками слез и власами
кровь осушала она. — Когда-то в лесу марафонском
так Эригона на труп отца убиенного пала:
горестный вопль истощив, она уже узел печальный
к мощным привязывает ветвям, умереть вознамерясь.
Радуясь, что не сбылись обоих царей упованья,
амфионийский престол и скипетр другому коварной
650 Участь рукой отдала: отныне Креонт получает
Кадмову власть. Как жалок исход войны: для Креонта
братья сражались! Его и Марсова кровь отличала,
и Менекей, незадолго пред тем послуживший отчизне,
сблизил с народом. Итак, он воссел на престол, государям
гибельный и роковой аонийцам. О власти соблазны,
к скиптру злотворная страсть! Ужели ж предков уроки
внуков не будут учить? Но нет: им желанно остаться
в проклятом месте[79] и длань утвердить на кровавом кормиле.
Лучшая Участь, к чему ты приводишь? — Она начинает
660 тут же отца совращать, отдалять Менекея от царства.
Прежде всего, напоив державной свирепостью норов,
волей и властью своей он приказывает: для данайцев
не разжигать погребальных костров и под небом открытым
битву оставить, лишив приюта печальные тени.
А возвратившегося у Огиговых врат на пороге
встретя Эдипа, его устрашился: он чувствовал втайне
меньшим себя и явственный гнев удержал поначалу;
но подошедши к царю и к слепому врагу обращаясь
дерзостно: "Прочь уходи, победителям вид твой несносен, —
670 проговорил, — и Фурий от нас отврати, и очисти[80]
Фивы уходом своим! Исполнены давние просьбы:
сгибли сыны, — так ступай: чего же еще тебе нужно?"
Тот, разъярясь, задрожал, и власы трепетавшие встали,
словно он зрел наглеца, и старость его отступила.
Дочь и клюку он оставил тогда и, негодованью
вверясь, такие изверг глаголы из груди надменной:
"Ты уж лютуешь, Креонт? Едва на престол вероломный,
нашего счастья приют[81], ты воссел, о ничтожный, как тут же
и возомнил, что царей попирать поверженных властен?
680 Ты уж лишаешь костра побежденных, и града — сограждан?
Славно! Ты будешь блюсти как следует скипетр фиванский!
Это — лишь первый твой день; но зачем ты себя утесняешь
в новых правах? Что скупо даришь толикою честью?
Ты изгоняешь меня? — Но ведь эта немилость труслива!
Царь, не лучше ль тебе обагрить свой меч беспощадный?
Это нетрудно, поверь: пусть ждущий приказа приспешник

76

Стих 609 …и грудь истерзать… — Разумеется ритуальное биение себя в грудь в знак скорби.

77

Стих 621 …только не сам я… — Ср. Гомер. "Илиада", XIX, 86 сл.

78

Стих 635-641 …вынесла… меч из дальних покоев царица… — В согласии с Еврипидом и Сенекой Иокаста убивает себя после гибели сыновей; но описание ее предсмертных пеней соответствует Софоклу ("Эдип-царь", 1245 слл.).

79

Стих 658 …в проклятом месте… — Ср. характеристику Фив в I, 162.

80

Стих 670 Стих в подлиннике испорчен.

81

Стих 677-678 …престол вероломный, нашего счастья приют… — до сих пор занимаемый вероломным Этеоклом, а прежде — Эдипом, который долгое время царствовал счастливо.