Стаций Публий Папиний. Фиваида

В разнообразии чувств разошлись несогласные мненья;
эти фиванцев молить и Креонта надменного склонны;
больше по нраву другим просить у актейского града
милости, — бремя забот возвращенья позорного легче.
Тут внезапный порыв отваги неженской являет
Аргия и, позабыв о немощи пола, великий
труд затевает: она — в уповании твердом на гордый
180 подвиг — решает к властям обратиться преступного царства, —
путь, какого жене родопской и снежного дщери
Фасиса[17] не совершить в окружении рати безбрачной.
Хитрость искусно она измыслила, чтобы от верных
спутниц отстать, а суровым богам и правителю злому —
дерзостно жизнь презирая свою в печали великой —
вызов послать, — так чистый огонь любови велит ей.
Словно воочию ей Полиник представлялся, несчастной:
вот он как гость, а вот как жених пред первою жертвой[18],
вот он как нежный супруг, а вот уже — в грозном шеломе
190 скорбно обнявший ее, и уже — уходящий, а взглядом
всё возвращавшийся к ней; но чаще всего представлялось
ей, как проходит она сквозь кровь аонийского поля
и, беззащитна, костров добивается. Оным безумьем
душу терзает себе и — вот оно, чистое пламя! —
мертвого любит. Тогда, обратись к пеласгийским подругам,
"Вы, — говорит, — актейскую рать и меч марафонский
вызовите, — и пускай благочестию счастье поможет.
Мне ж к огигийским — ведь я одна виновата в толиком
горе — дозвольте идти жилищам и ярость царёву
200 первой познать: не в глухие врата жестокого града
я постучусь, — ведь там у меня родители мужа,
сестры его, — я в Фивы войду не вовсе чужая.
Так, не держите меня: я мощным влекома порывом
и озареньем души". — Сказав и с собой лишь Менета
(стражем он некогда был[19], опекающим девичью скромность)
взяв, — несмотря на свою беззащитность и места незнанье —
ринулась спешной тропой, на которой им встретился Орнит.
И, увидав, что уже далеко соучастницы бедствии.
"Ежели, — молвила, — ты изгниваешь ни вражеском поле -
210 горе! — то стану ли ждать, какое решенье неспешный
примет Тесей, поддержит ли знать, одобрит ли битву
жрец-прорицатель? — А труп исчезнет меж тем. Так не лучше ль
птицам когтистым отдать и мое на терзание тело?
Ты ведь — коль ты ощущать, став тенью, способен — пеняешь,
верный мой, Стикса богам, что всё я, жестокая, медлю.
Непогребен ты досель иль кем-то присыпан случайно, —
я-то виновна равно. Так ужель мое горе бессильно
смерть и Креонта найти беспощадного? — Ты побуждаешь,
Орнит!" — И, так говоря, летучими по мегаридской
220 пашне шагами спешит: дорогу ей встречные кажут,
обликом устрашены, но горе ее уважая.
Видом ужасна идет, бестрепетна сердцем и слухом,
и — утвердясь в непомерности бед — заставляет бояться.
Так во фригийской ночи, когда оглашаются стоном
Диндимы, мчится к струям Симоента по чащам сосновым
сонма безумица-вождь, чей меч омыла богиня
избранной кровью и чье чело отличила повязкой.[20]
Уж в гесперийскую глубь родитель-Титан колесницу
жаркую скрыл, чтобы вновь появиться из моря иного, —
230 но ощутить не дала тяжелого скорбь утомленья
или заметить, что день — прошел: ни мрачные долы
ей не страшны, — неустанно она по горам непрохожим,
по буреломам идет, по чащобе лесной, беспросветной
даже и днем, по полям, незаметными рвами изрытым,
через потоки идет, не ища переправ, и минует
сонных зверей и спешит мимо логовищ чудищ ужасных.
Вот сколь скорби порыв всемогущ! Менету же было
стыдно отстать от шагов воспитанницы слабосильной.
Сколько жилищ поразила она и скотьих загонов
240 сдержанным стоном своим! Сколько раз за собой оставляла
встречный порог, и ее покидала в дороге попутных
радость огней[21], и свет холодная тьма побеждала.
И воздымался уже пред усталыми, даль застилая,
кряжа пенфеева склон[22], когда, задыхаясь и вот уж
изнемогая совсем, Менет через силу промолвил:
"Недалеко — если я не обманут напрасной надеждой —
и огигийцев дома, и, Аргия, непогребенных
трупы, должно быть лежат: тяжелый навстречу повеял
дух, и оттуда с трудом взлетают пернатые в воздух.
250 Вот оно — поле резни, а за ним — стена городская.
Видишь, как по полю тень укреплений огромных простерлась,
как умирающий огнь на башне дозорной мерцает?
Стены поблизости: ночь доселе была молчаливей,
и беспросветную тьму лишь звезды одни нарушали".
Аргия, затрепетав и десницу к стенам простирая:

17

Стих 181-182 …жене родопской и снежного дщери Фасиса… — т.е. амазонке.

18

Стих 188 …как жених пред первою жертвой… — Древний обычай приносить совместную жертву богам упоминается многими авторами и, в частности, Тацитом среди прочих свадебных обрядов ("Анналы", XI, 27). Ср. Теренций. "Формион", IV, 4, 21; Валерий Флакк. "Аргонавтика", VIII, 243.

19

Стих 205 …стражем он некогда был… — Ср. VII, 245 и XI, 357.

20

Стих 224-227 Так во фригийской ночи, когда оглашаются стоном… — Ср. Вергилий. "Энеида", IX, 615 слл.; …безумица-вождь… — кастрат, одетый в женское платье. Ср. Овидий. "Письма с Понта", IV, 48; …богиня… — Кибела.

21

Стих 241-242 …в дороге попутных радость огней… — Путники ночью шли с факелами. Ср. Овидий. "Метаморфозы", I, 493

22

Стих 244 …кряжа пенфеева склон… — т.е. горы Киферон, на которой Пенфей был растерзан вакханками.