Выбрать главу
В разнообразии чувств разошлись несогласные мненья; эти фиванцев молить и Креонта надменного склонны; больше по нраву другим просить у актейского града милости, — бремя забот возвращенья позорного легче. Тут внезапный порыв отваги неженской являет Аргия и, позабыв о немощи пола, великий труд затевает: она — в уповании твердом на гордый 180 подвиг — решает к властям обратиться преступного царства, — путь, какого жене родопской и снежного дщери Фасиса[17] не совершить в окружении рати безбрачной. Хитрость искусно она измыслила, чтобы от верных спутниц отстать, а суровым богам и правителю злому — дерзостно жизнь презирая свою в печали великой — вызов послать, — так чистый огонь любови велит ей. Словно воочию ей Полиник представлялся, несчастной: вот он как гость, а вот как жених пред первою жертвой[18], вот он как нежный супруг, а вот уже — в грозном шеломе 190 скорбно обнявший ее, и уже — уходящий, а взглядом всё возвращавшийся к ней; но чаще всего представлялось ей, как проходит она сквозь кровь аонийского поля и, беззащитна, костров добивается. Оным безумьем душу терзает себе и — вот оно, чистое пламя! — мертвого любит. Тогда, обратись к пеласгийским подругам, "Вы, — говорит, — актейскую рать и меч марафонский вызовите, — и пускай благочестию счастье поможет. Мне ж к огигийским — ведь я одна виновата в толиком горе — дозвольте идти жилищам и ярость царёву 200 первой познать: не в глухие врата жестокого града я постучусь, — ведь там у меня родители мужа, сестры его, — я в Фивы войду не вовсе чужая. Так, не держите меня: я мощным влекома порывом и озареньем души". — Сказав и с собой лишь Менета (стражем он некогда был[19], опекающим девичью скромность) взяв, — несмотря на свою беззащитность и места незнанье — ринулась спешной тропой, на которой им встретился Орнит. И, увидав, что уже далеко соучастницы бедствии. "Ежели, — молвила, — ты изгниваешь ни вражеском поле - 210 горе! — то стану ли ждать, какое решенье неспешный примет Тесей, поддержит ли знать, одобрит ли битву жрец-прорицатель? — А труп исчезнет меж тем. Так не лучше ль птицам когтистым отдать и мое на терзание тело? Ты ведь — коль ты ощущать, став тенью, способен — пеняешь, верный мой, Стикса богам, что всё я, жестокая, медлю. Непогребен ты досель иль кем-то присыпан случайно, — я-то виновна равно. Так ужель мое горе бессильно смерть и Креонта найти беспощадного? — Ты побуждаешь, Орнит!" — И, так говоря, летучими по мегаридской 220 пашне шагами спешит: дорогу ей встречные кажут, обликом устрашены, но горе ее уважая. Видом ужасна идет, бестрепетна сердцем и слухом, и — утвердясь в непомерности бед — заставляет бояться. Так во фригийской ночи, когда оглашаются стоном Диндимы, мчится к струям Симоента по чащам сосновым сонма безумица-вождь, чей меч омыла богиня избранной кровью и чье чело отличила повязкой.[20] Уж в гесперийскую глубь родитель-Титан колесницу жаркую скрыл, чтобы вновь появиться из моря иного, — 230 но ощутить не дала тяжелого скорбь утомленья или заметить, что день — прошел: ни мрачные долы ей не страшны, — неустанно она по горам непрохожим, по буреломам идет, по чащобе лесной, беспросветной даже и днем, по полям, незаметными рвами изрытым, через потоки идет, не ища переправ, и минует сонных зверей и спешит мимо логовищ чудищ ужасных. Вот сколь скорби порыв всемогущ! Менету же было стыдно отстать от шагов воспитанницы слабосильной. Сколько жилищ поразила она и скотьих загонов 240 сдержанным стоном своим! Сколько раз за собой оставляла встречный порог, и ее покидала в дороге попутных радость огней[21], и свет холодная тьма побеждала. И воздымался уже пред усталыми, даль застилая, кряжа пенфеева склон[22], когда, задыхаясь и вот уж изнемогая совсем, Менет через силу промолвил: "Недалеко — если я не обманут напрасной надеждой — и огигийцев дома, и, Аргия, непогребенных трупы, должно быть лежат: тяжелый навстречу повеял дух, и оттуда с трудом взлетают пернатые в воздух. 250 Вот оно — поле резни, а за ним — стена городская. Видишь, как по полю тень укреплений огромных простерлась, как умирающий огнь на башне дозорной мерцает? Стены поблизости: ночь доселе была молчаливей, и беспросветную тьму лишь звезды одни нарушали". Аргия, затрепетав и десницу к стенам простирая:
вернуться

17

Стих 181-182 …жене родопской и снежного дщери Фасиса… — т.е. амазонке.

вернуться

18

Стих 188 …как жених пред первою жертвой… — Древний обычай приносить совместную жертву богам упоминается многими авторами и, в частности, Тацитом среди прочих свадебных обрядов ("Анналы", XI, 27). Ср. Теренций. "Формион", IV, 4, 21; Валерий Флакк. "Аргонавтика", VIII, 243.

вернуться

19

Стих 205 …стражем он некогда был… — Ср. VII, 245 и XI, 357.

вернуться

20

Стих 224-227 Так во фригийской ночи, когда оглашаются стоном… — Ср. Вергилий. "Энеида", IX, 615 слл.; …безумица-вождь… — кастрат, одетый в женское платье. Ср. Овидий. "Письма с Понта", IV, 48; …богиня… — Кибела.

вернуться

21

Стих 241-242 …в дороге попутных радость огней… — Путники ночью шли с факелами. Ср. Овидий. "Метаморфозы", I, 493

вернуться

22

Стих 244 …кряжа пенфеева склон… — т.е. горы Киферон, на которой Пенфей был растерзан вакханками.