Стаций Публий Папиний. Фиваида

переменившись в лице, возвращается, полон печалью,
от эхионовых войск, о пророке[65] скорбя, поглощенном
недрами. Неба простор зарделся смешавшимся светом:
встречу богов осиял одинаковый блеск от обоих, —
к луку приблизился лук, и тул соответствовал тулу.
650 Первым — брат: "Я знаю, сестра к лабдакидовым ратям
ты и к аркадцу спешишь, чрезмерно отважному в битвах.
Молит верная мать, — о если бы просьбы исполнить
рок допустил! Но сам я, о стыд, взирал не вступаясь,
как и доспехи жреца, и священная зелень, и взоры
глаз, обращенных ко мне, — в бездонный низринулись Тартар.
Не удержал я коней и разверстой земли не содвинул, —
я ль не жесток, я ль достоин, чтоб мне поклонялись? Пещеры
скорбные[66] зришь ты, сестра, и храмы немые? — Лишь этим
верного спутника чту; не проси же и ты бесполезной
660 помощи и не верши в печали трудов обреченных.
Юноши гибель близка, — се рок и сего не изменишь.
Чуждые обиняков прорицания брата неложны". —
"Да, но несчастному честь погребальную, — молвит смутившись,
Дева в ответ, — и утеху найти погибели горькой
должно, — так пусть возмездье падет на злодея, который
богопротивную длань осквернит неповинною кровью
отрока, пусть и мои возмогут свирепствовать стрелы!"
Вымолвив, сделала шаг и, брату для поцелуя
сухо приблизив уста, устремилась к воинственным Фивам.
670 Гибель царей с обеих сторон разжигает жестокость
битвы: желанье отмстить раздувает взаимную ярость.
Здесь — Гипсея войска и строй, главу потерявший,
там, всё мощнее грозя, убитого Гипномедонта
сирая рать на мечи в исступленье бросается грудью.
В лютых — единый порыв: чужестранною кровью упиться,
кровь же свою — пролить, — и никто не сдвигается с места.
Клином стоит застывшая рать, врагам кровожадным
жизнь отдают, но не кажут спины; и тут соскользнула,
в воздухе путь проторив, Латония с кручи диркейской.
680 Стала, — ее узнали холмы, и леса пред богиней
дрогнули, вспомнив тот день, когда разъяренные стрелы,
лук утомив, расточили добро плодовитой Ниобы.
Отрока в гуще боев, уже возбужденного кровью,
мчал охотничий конь, не ведавший браней доселе:
взнуздан впервые он был, его облегала тигрица
пестрая и по плечам золочеными била когтями.
Шея — сплетение мышц, острижена вольная грива,
знаком сражений лесных колыхалось под самою грудью
из белоснежных клыков ожерелье дугой серповидной.
690 Юноши паллу двойной эбалийский пропитывал пурпур,
туника златом блестит (это был единственный ткацкий
матери труд)[67], тончайшая вязь опоясала чресла.
Горд непомерным мечом, он шуйцей на конское рамо
щит опирал; удила золотые — по нраву укусам
конских зубов, на крутые бока нависает попона.
Ножен бряцанье на слух отлично от дробного стука
туда и звона цепей, с шишака до лопаток свисавших;
а наверху воздымался пучок роскошнейших перьев,
шлем в самоцветах сверкал[68]; — но когда средь сраженья сей душный
700 стал раскаляться убор, отбросив его, обнажил он
голову, — сладостный блеск полился от кудрей, от сверкавших
сладостно взорами глаз и ланит, досадно неспешных
и до сих пор сохранявших пушок на коже румяной.
Пусть похвалы красоте не любя, угрожающе хмурясь,
ожесточал он лицо, но хранило чело благородство
в праведном гневе. Пред ним отступала фиванская младость —
помня о детях — сама и дротов порыв отклоняла,
он же теснил и в жалеющих слал жестокие копья[69].
А по тевмесским хребтам сидонские юношу нимфы
710 славят: он по сердцу им и в бою, и в поту, и покрытый
пылью; и нимфы по нем в безмолвной мольбе воздыхают.
Жалость и скорбь наблюдавшей за ним Диане пронзили
сердце и, плача, она "Почто мне, — молвит, — богине
верной, почто мне искать для тебя избавленья от близкой
гибели? Разве не сам ты рвешься в сраженья, свирепый
и злополучный юнец? Увы, но незрелая доблесть
правит тобой, и зовет к отважной погибели слава.
Значит уже твоему беспокойному возрасту, мальчик,
Менала роща тесна и тропы меж логовищ зверя, —
720 те, что опасны тебе без матери, чей до сих пор ты,
дерзкий, не мог превзойти ни лук, ни охотничьи стрелы.
Ныне она у моих алтарей о великой крушится
ненависти[70] и терзает порог и двери глухие.
Сладостным зовам трубы и воинственным кличам, счастливец,
радуясь, ты для одной обездоленной матери гибнешь".
Но — да окажет ему последнюю почесть пред смертью —

65

Стих 644-646 …брат… Аполлон; …о пророке… об Амфиарае.

66

Стих 657-658 Пещеры скорбные… Аполлон называет места оракулов на Парнасе и в Кирре.

67

Стих 690-692 …паллу двойной эбалийский пропитывал пурпур… Одежда юноши была дважды окрашена пурпуром, добытым у берегов Эбалии или Лаконии; этот пурпур ценился наравне с финикийским; …(это был единственный ткацкий матери труд)… — Матери сами ткали военные хламиды для сыновей. Ср. IV, 175.

68

Стих 699 …шлем в самоцветах сверкал… Ср. Овидий. "Письма с Понта", III, 103.

69

Стих 708 …он же теснил и в жалеющих слал жестокие копья. Ср. Вергилий. "Энеида", IX, 763; Кальпурний. "Эклоги", X, 64.

70

Стих 722-723 …она у моих алтарей о великой крушится ненависти… Ср. Лукан. "Фарсалия", II, 36: "…возле каждого храма льются хулы матерей…".