Наконец, в том же десятилетии, когда родился Сталин, Соединенные Штаты Америки превратились в крупнейшую в мире интегрированную национальную экономику. США лишь незадолго до этого вышли из гражданской войны, которая сопровождалась потерями в 1 миллион человек (включая 600 тысяч погибших) из 32-миллионного населения страны, а также была отмечена появлением броненосцев, воздушных шаров как средств ведения разведки, окопной войны и дальнобойных винтовок. (Кроме того, эта война лишила немецкого журналиста Карла Маркса денег, которые ему приносила внештатная работа на газету New York Tribune, поскольку та потеряла интерес к европейским делам.) Однако вопреки надеждам конфедератов фабрики Севера не остановились из-за прекращения поставок хлопка-сырца с Юга (нехватку сырья удалось восполнить хлопкоробам Египта и Индии). Некоторые британские политики, включая Уильяма Гладстона, выражали поддержку Югу, надеясь на ослабление США, но британское правительство так и не признало независимости конфедерации. Если бы на американском Юге одержало победу и сложилось независимое аграрное государство — представлявшее собой одну из крупнейших рабовладельческих систем в современном мире, — Британия в XX веке была бы обречена и весь ход мировых событий принял бы радикально иной оборот. В 1860 году общая стоимость южных рабов втрое превышала сумму инвестиций в строительство железных дорог, будучи более крупным капиталом, чем какой-либо иной актив в Америке, помимо земли, но вместо рабовладельческого, хлопководческого Юга победу одержал промышленный Север. В 1870–1900 годах воссоединившаяся американская экономика подверглась индустриализации и утроилась в объеме (чему способствовала и массовая иммиграция из неанглоязычных, непротестантских обществ): этот мощный прирост затмил даже экономический рост в Германии и Японии, а доля США в мировом производстве подскочила почти до 30 %. Американский экономический колосс, если не считать колониальных войн США на Филиппинах и Кубе, до сих пор в основном держался в стороне от мировой политики. И все же США уже нависали своей мощью над всей мировой системой и вскоре им предстояло доказать, что последнее слово в ней остается за ними.
Эти грандиозные геополитические сдвиги, сопутствовавшие рождению и первым годам жизни Сталина, — объединение и индустриализация Германии, возникновение сплоченной, индустриализованной Японии, становление в лице Америки величайшей державы в мировой истории, — со временем потрясли царский режим до основания, а впоследствии заставили считаться с собой и Сталина. Разумеется, юный Сосо Джугашвили вряд ли имел какое-то представление о геополитических процессах, определявших облик его мира. Между тем в 1880-х годах в Гори его гордый молодой отец Бесо Джугашвили в знак своих скромных успехов взял себе в мастерскую двух учеников. Один из них вспоминал, что всегда видел масло на столе у Джугашвили, хотя семья, судя по всему, жила скромно, питаясь преимущественно лобио и лавашами, а также картошкой и блюдом «бадриджани нигвзит» (рулетики из баклажан, фаршированные грецкими орехами с пряностями)[64]. Другой ученик, Вано Хуцишвили, который был всего на год младше Сосо, на какое-то время стал ему почти что молочным братом[65]. Дом наполняла музыка — Кеке услаждала слух Сталина полифоническими мелодиями грузинских народных песен. Бесо, подобно большинству грузинских мужчин, умел играть на таких традиционных инструментах, как дудук с его двойной тростью (на нем Бесо играл на своей свадьбе). В то же время Бесо, судя по всему, мог уходить в себя. До нас дошло лишь несколько описаний его внешности, сделанных знавшими его людьми. По словам одного из них, он был «худощавым человеком, имевшим рост выше среднего. У него было вытянутое лицо и длинный нос и шея. Он носил усы и бороду, а волосы у него были черные как смоль». Впоследствии в качестве «настоящего» отца Сталина назывался ряд других людей. Но согласно двум очевидцам, Сосо был вылитой копией своего отца[66].
64
Островский.
66
Лобанов.