Возможно, главной скрытой причиной трений служило недоверие Чан Кайши к коммунистам, несмотря на то что он стремился получать советскую военную помощь. В 1923 году по поручению Сунь Ятсена он направился с миссией в Москву. «Судя по тому, что я видел, РКП(б) доверять нельзя, — писал он в частном письме. — Тому, говорят русские, можно верить лишь процентов на 30»[3551]. 20 марта 1926 года он приказал арестовать всех политических комиссаров, прикрепленных к военным частям (по большей части коммунистов), посадил советских советников под домашний арест и разоружил рабочие стачечные комитеты. Чан Кайши старался бороться с профсоюзами и посылал карательные экспедиции в деревню, чтобы подавлять крестьянские волнения (и отбирать у крестьян рис, чтобы кормить армию). Кроме того, его силы безопасности подвергали китайских коммунистов пыткам, чтобы вырвать из них сведения о замышлявшихся ими заговорах. Китайские коммунисты снова формально запросили у Москвы разрешения выйти из «блока внутри» и нанести ответный удар, но Сталин отказал им в этом. В мае 1926 года ЦИК Гоминьдана по приказу Чан Кайши изгнал коммунистов со всех ответственных должностей, хотя интернированные советские советники были освобождены. В Москве комиссия политбюро 20 мая заслушала доклад о «перевороте», осуществленном Чан Кайши[3552]. Но Сталин сохранял «блок внутри»[3553].
Троцкий уделял Китаю ничтожное внимание[3554]. Правда, он возглавлял комитет, в порядке предотвращения страшного британско-японского альянса рекомендовавший объявить «автономию» Маньчжурии и тем самым фактически подкупить Японию, предложив ей государство-сателлит — точно так же, как Советской России досталась Внешняя Монголия[3555]. Однако потом Троцкий уехал лечиться в Берлин и не делал никаких публичных заявлений по поводу Китая. Впрочем, Зиновьев поднял шум, приведя Сталина в ярость. Зиновьев уже давно был главным представителем Коминтерна, выступавшим за политику «блока внутри», и даже называл Гоминьдан «рабоче-крестьянской (многоклассовой) партией». Еще в феврале 1926 года Зиновьев настаивал на том, чтобы Коминтерн дал положительный ответ на требования Гоминьдана[3556].
В июле 1926 года Чан Кайши предпринял Северный поход против военачальников-сепаратистов с целью установить власть Гоминьдана во всем Китае при предполагавшейся поддержке со стороны Василия Блюхера, главного советского военного советника, приставленного к гоминьдановскому правительству в Нанкине. В июле-декабре 1926 года, в ходе борьбы за объединение Китая, Гоминьдан раскололся: его левая фракция создала свою собственную армию, которая базировалась в центре страны, в Ухане, агломерации Ханькоу и других городов в бассейне Янцзы к западу от Шанхая. Во время Северного похода Чан Кайши вопреки призывам Бородина решил наступать на восток, на Шанхай. Когда его армия подошла к городу, местные профсоюзы, находившиеся под влиянием коммунистов, призвали к всеобщей забастовке и мобилизовали свои дружины в третьей попытке вырвать Шанхай из-под власти местного генерала. К концу марта 1927 года в городе, насчитывавшем почти 3 миллиона жителей, прекратило работу 500 тысяч человек. Восстание в Шанхае выходило за рамки политики «блока внутри»; некоторые местные вожди-коммунисты решили создать в городе совет. Однако Коминтерн приказал шанхайским коммунистам сложить оружие и не противодействовать армии Чан Кайши, которая в итоге 1 апреля вступила в город, не встречая сопротивления. «Чан Кайши подчиняется дисциплине, — заявил Сталин примерно перед 3 тысячами функционеров, собравшихся 5 апреля в Колонном зале Дома союзов в Москве. — Зачем устраивать переворот? Зачем выгонять правых, если у нас большинство и правые слушаются нас?». Сталин допускал, что «Чан Кайши, пожалуй, не сочувствует революции», но добавлял, что тот «стоит во главе армии и не может по-другому бороться с империалистами». Как подчеркивал Сталин, правое крыло Гоминьдана «связано с богатыми купцами и может получать от них деньги. И потому их нужно использовать до конца, выжать как лимон, а затем выбросить»[3557].
3551
Славинский.
3554
Brandt,
3555
Brandt,
3556