Сталин рано вернулся из отпуска, прибыв в Москву в субботу 23 июля[3619]. Пленум должен был начаться через шесть дней. Накануне его открытия, 28 июля, в «Правде» были опубликованы многословные нападки Сталина на оппозицию и ее поведение в этот опасный момент. «Едва ли можно сомневаться, что основным вопросом современности является вопрос об угрозе новой империалистической войны, — отмечал Сталин. — Речь идет не о какой-то неопределенной и бесплотной „опасности“ новой войны. Речь идет о реальной и действительной угрозе новой войны вообще, войны против СССР — в особенности… Идет бешеная борьба за рынки сбыта, за рынки вывоза капитала, за морские и сухопутные дороги к этим рынкам, за новый передел мира». Он утверждал, что империалистов сдерживает лишь страх взаимного ослабления перед лицом революционных возможностей, представленных Советским Союзом и международным пролетариатом. «Советские люди никогда не забудут тех насилий, грабежей и военных вторжений, которым подверглась несколько лет назад наша страна по милости английских капиталистов, — продолжал Сталин. — Но английская буржуазия не любит воевать своими собственными руками. Она всегда предпочитала вести войну чужими руками» и находить полезных дураков, «готовых таскать для нее из огня каштаны». Соответственно, делал он вывод, «Задача состоит в том, чтобы укреплять наш тыл и очищать его от скверны, не останавливаясь перед расправой над „светлейшими“ террористами и поджигателями наших фабрик и заводов, ибо оборона нашей страны невозможна без крепкого революционного тыла». Англичане, как утверждал Сталин, субсидировали антисоветское подполье на Украине и Кавказе, в Ленинграде и Москве, финансируя «шпионско-террористические группы, взрывающие мосты, поджигающие фабрики и терроризирующие полпредов СССР»[3620]. Таким был контекст, в котором следовало определяться по отношению к оппозиции.
На пленуме Молотов обвинил Троцкого и Каменева в дезорганизации тыла страны, в то время как внешний враг ставит под ружье солдат, и заявил, что таких людей «сажают… в тюрьму». Наиболее резким было выступление Ворошилова, который в какой-то момент повернулся к Зиновьеву и сказал: «Вы ведь ни черта не знаете». Троцкий тут же ответил на это: «Это единственно правильное, что вы могли бы сказать про себя». Он обвинил Ворошилова в том, что тот приложил руку к разжалованию военачальников, превосходивших его своими способностями (Примакова, Путны). На это Ворошилов ответил, что в годы гражданской войны Троцкий расстреливал коммунистов. Троцкий: Ворошилов лжет «как бесчестный каналья». Ворошилов: «Сами вы каналья и отъявленный враг нашей партии»[3621]. И так тянулось день за днем. 13 членов ЦК предъявили «оппозиционную платформу», которую они желали обсудить на грядущем XV съезде партии, но Адольф Иоффе и прочие оппозиционеры заявили, что этот документ был обнародован без консультаций в их среде и что такое поведение очень напоминает тот самый «аппарат», который уже давно критикует Троцкий[3622]. Несмотря на яростные требования Сталина, чтобы Зиновьева и Троцкого исключили из партии за фракционную деятельность, пленум одобрил предложение Орджоникидзе, главы Центральной контрольной комиссии, чтобы им двоим было позволено заявить о своей лояльности партии и остаться в их рядах.
Китайская политика оставалась самым большим источником беспокойства для Сталина. В конце июля «Правда» утверждала: «Лозунг [создания] Советов является сейчас правильным»[3623]. Коминтерн дал разрешение на проведение в Китае ряда вооруженных выступлений, которые в дальнейшем были названы «восстаниями осенней жатвы». Троцкий критиковал Сталина за то, что тот полагал, будто китайская буржуазия способна встать во главе революции, в то время как та замышляла контрреволюцию. В своем выступлении на совместном пленуме Сталин отрицал, что он приказывал китайским коммунистам раболепствовать перед Гоминьданом и удерживать крестьян от борьбы в деревне[3624]. 7 августа, во время московского пленума, китайские коммунисты собрались на чрезвычайную сессию в Ханькоу; Сталин отправил в Китай спасать положение грузинского коммуниста и комсомольского функционера Бесо Ломинадзе. Бухарин по телеграфу требовал подвергнуть руководство Китайской компартии критике за «оппортунистические ошибки». Все смешалось самым ужасающим образом: уходящий в отставку китайский ЦК обвиняли в том, что тот не предвидел предательства Гоминьдана по отношению к своим союзникам по «блоку внутри», в который те же самые китайские коммунисты, ненавидевшие его, вступили по приказу из Москвы; с другой стороны, китайских коммунистов, которым Москва не разрешала создавать советы, обвиняли в том, что они разоружили рабочих и крестьян. И что самое причудливое, утверждалось, что уничтожение китайских коммунистов Гоминьданом ускорило буржуазно-демократический этап китайской революции.
3619
Как доносило ему ОГПУ, меньшевики-эмигранты считали, что из-за него Коммунистическую партию постигнет крах. На самом деле жившие в изгнании меньшевики верно предполагали, что Троцкий и оппозиция будут раздавлены. Volkogonov,
3620
Заметки на современные темы, в:
3621
Назаров.