Из-за Великой депрессии мы забываем, насколько отчаянной была игра Сталина — не менее или даже более отчаянной, чем Октябрьский переворот Ленина, Брестский мир и нэп. Коммунистическая партия, не говоря уже о стране, не была готова к насильственной повальной коллективизации. Разумеется, Сталин мог прибегнуть к помощи тайной полиции, чтобы переиграть партию, но ему пришлось устроить широко освещавшийся публичный процесс, чтобы раздуть пламя «классовой войны». Кампания массовой политической мобилизации, начатая одновременно с Шахтинским процессом, повлекла за собой аресты многих квалифицированных инженеров в обстановке острого дефицита, хотя те были крайне нужны режиму с его амбициозными планами индустриализации[4087]. Проблемы, вызванные устранением инженеров, якобы своевольничавших или занимавшихся саботажем, были серьезнее, чем любой ущерб, который могли причинить эти мнимые вредители. Кроме того, и коллективизация, и кампания классовой войны были бы невозможны, если бы Сталину не удалось перехитрить свое собственное ближайшее окружение, что выглядит легким делом лишь в ретроспективе.
Шахтинский процесс и сопутствующие ему меры как будто бы наделяли личную диктатуру Сталина достаточной силой для того, чтобы преодолеть сопротивление аппаратчиков коллективизации и найти опору для режима не только в нем самом. И решить эту задачу нужно было срочно не только для того, чтобы опровергнуть критику со стороны Троцкого — утверждавшего, что сталинский режим является режимом функционеров, — но и по причине искренней веры Сталина в то, что социальной базой его власти служит рабочий класс. Помимо этого, многие молодые люди, особенно те, которых сейчас пытался призвать под свои знамена Сталин, втайне по-прежнему симпатизировали Троцкому[4088]. Вообще в советском обществе широко распространялось разочарование в революции, оказавшейся неспособной принести изобилие и социальную справедливость. Подавляющее большинство «антисоветских» высказываний, зафиксированных в полицейских сводках, по сути являлись требованиями или пожеланиями, чтобы режим жил в соответствии со своими социалистическими целями. Ностальгия по «дедушке Ленину», не вязавшаяся с жестокостями, отличавшими его правление, становилась понятной с точки зрения стремления вдохнуть новую жизнь в обещания революции. Шахтинское дело давало шанс на возрождение былого революционного пыла. Впрочем, едва ли кто мог гарантировать, что эти потрясения, затронувшие всю страну — от деревни до шахт и заводов, — обернутся выгодой для Сталина. Он поставил на карту все, включая и свою личную власть.
Общим местом многих биографий является идея о том, что личность их персонажей — включая их представления об авторитете и подчинении, то есть о власти, — сформировалась в детстве и, в первую очередь, под влиянием семьи. Но в самом ли деле следует объяснять политику Сталина или даже изломы его души побоями, которым он якобы еще ребенком подвергался в Гори? Этих побоев, скорее всего, вовсе не было, и уж наверняка они были не такими сильными, какими их обычно изображают, но даже если они и были, что с того? Точно так же можно ли говорить о том, что принципиальными переживаниями, определившими всю жизнь Сталина, были тягостный надзор, доносительство и произвол начальства в Тифлисской семинарии? Да, это заведение, в котором учили на священников, представляло собой гнездо тирании и осведомителей, но такой же при самодержавии была вся Россия, а из стен той же самой семинарии наряду со Сталиным вышли многие из самых смиренных грузинских меньшевиков. Вообще говоря, тесные взаимоотношения с отважным Ладо Кецховели и его безвременная смерть от рук царских тюремщиков произвели на Сталина глубокое впечатление, способствуя укреплению его марксистских убеждений, которым он сохранял верность до конца жизни. На личности Сталина также сказалась его длительная борьба как большевика и верного ленинца с меньшевиками, имевшими подавляющее большинство среди грузинских социал-демократов — борьба, породившая или разбудившая в нем немало внутренних демонов. Иными словами, характерные черты личности Сталина, придававшие окраску его судьбоносным политическим решениям, сложились в результате политической деятельности. Эта попытка объяснить личность Сталина исходя из политики не сводится к одной необходимости (продиктованной отсутствием обильных и надежных источников информации по его ранней жизни и складу ума). Несмотря на то что Сталин унаследовал возможность создания личной диктатуры от Ленина, он прошел через серьезные психологические испытания в борьбе за право называться его преемником.
4087
Вскоре ОГПУ начало создавать для «буржуазных» специалистов тюремные научно-исследовательские институты («шарашки»). Викторов.