Сталина могли убить. В архивах содержатся невнятные упоминания о нескольких случаях, когда потенциальные убийцы имели возможность приблизиться к нему или ожидать его в тех местах, где он мог появиться. Например, однажды вечером в театре Дзержинский заметил в фойе какого-то человека, изучавшего доску с объявлениями; когда Сталин выходил из театра, на том же месте стоял другой человек, занимавшийся тем же самым. Тем же вечером Дзержинский оставил письменную инструкцию: «Если это не наши, то, безусловно, надо понаблюдать. Выясните и сообщите»[4095].
К тому времени уже были совершены четыре покушения на Муссолини; в последнем из этих случаев в него стрелял, но промахнулся подросток в Болонье[4096]. 6 июля 1928 года, во время пленума советской компартии, в Москве в бюро пропусков ОГПУ была брошена бомба. Преступников связывали с эмигрантами-террористами[4097]. Николай Власик (г. р. 1896), сын бедных крестьян из Белоруссии, работавший в отделе, отвечавшем за безопасность руководства страны, и находившийся в то время в отпуске, был вызван в Москву и включен в состав специальной группы, получившей задание реорганизовать охрану ЧК, Кремля, правительственных дач и вождей во время их поездок. По словам Власика, который будет возглавлять охрану Сталина до самой его смерти, в 1928 году у диктатора был лишь один телохранитель — литовец Юсис, который сопровождал его, когда тот отправлялся на дачу в Зубалово и в Сочи и ходил пешком на Старую площадь и обратно[4098]. До Сталина вполне мог добраться решительный убийца, не говоря уже о ком-либо из его окружения.
Сокольников на одной из встреч с Каменевым летом 1928 года, ссылаясь на Бухарина, сообщал ему, что Томский в пьяном виде подошел к Сталину и прошептал ему на ухо: «наши рабочие в тебя стрелять станут»[4099]. Эта история существует в двух вариантах: нередко утверждается, что этот инцидент произошел на даче Сталина в Сочи, где на чей-то день рождения собралась компания, развлекавшаяся выпивкой, шашлыками и пением русских народных и революционных песен[4100]. Как бы там ни было, нельзя сказать, чтобы мысль об убийстве Сталина никогда не приходила в голову членам политбюро.
Если бы Сталин умер, вероятность насильственной всеобщей коллективизации — единственно возможной — стала бы почти нулевой, а вероятность того, что советский режим переродился бы во что-то иное или развалился бы, стала бы весьма высокой. «В большей степени, чем едва ли не все прочие великие исторические деятели, — писал историк Э. Х. Карр, — Сталин служит иллюстрацией тезиса о том, что обстоятельства делают человека, а не человек — обстоятельства»[4101]. Абсолютно, бесконечно неверно. Сталин творил историю, полностью переделав социально-экономический пейзаж на шестой части мира. Он прошел, не содрогнувшись, через массовые восстания, массовый голод, каннибализм, уничтожение поголовья скота и беспрецедентную политическую дестабилизацию. Несмотря на уловки в виде тактических отступлений, он двигался вперед — полным ходом к социализму, — даже когда функционеры из его ближайшего окружения говорили ему прямо в лицо, что происходит катастрофа. Это требовало с его стороны исключительного маневрирования, запугивания и насилия. Кроме того, это требовало глубокой убежденности в том, что по-иному нельзя. Сталин с необычайным мастерством выстроил внушительную личную диктатуру, но в то же время он постоянно попадал впросак, не распознав природы фашизма, делая ошибки во внешней политике. Но у него была воля. В январе 1928 года он поехал в Сибирь и не оглядывался. К лучшему или к худшему, но историю вершат те, кто никогда не сдается.
Библиография
На протяжении многих лет исследовательской и преподавательской работы я провел немало времени в большинстве перечисленных ниже архивов (за таким важным исключением, как бывший архив КГБ, закрытый почти для всех исследователей). Я очень много работал в бывшем архиве Коммунистической партии и в архиве Института Гувера (в котором имеется обширное собрание копий советских архивных документов, а также множество оригинальных материалов). В нынешнюю эпоху сканирования и оцифровки со многими архивными документами можно ознакомиться, не приходя в архив (особенно в тех случаях, когда этими документами делятся русские коллеги, имеющие хороший доступ к своим архивам). Но с учетом масштабов данного начинания наиболее эффективной стратегией оказалась как можно более активная работа в архивах в сочетании с тщательным просмотром сборников опубликованных документов и трудов тех исследователей, которые широко пользуются неопубликованными источниками и достойны доверия. Сборники документов, а также труды тех немногих историков, которые имеют привилегию доступа к закрытым архивам, особенно полезны, когда речь идет о тайной полиции и военных делах. Также я постарался ознакомиться с обширной периодикой той эпохи и не пренебрегать историческими работами, написанными много лет назад. Хочу напомнить читателям, что мои исследования проводились в разное время и в разных местах, причем в некоторых хранилищах может иметься какое-то одно издание материалов партийного съезда или мемуаров, в других — другое, и это обстоятельство соответствующим образом отмечается в примечаниях.
4095
Плеханов, Плеханов.
4097
Тумшис, Папчинский.
4099
Фельштинский.
4100
Самоубийство не оправдание. С. 93. Сам Томский больше никогда не упоминал об этом случае (за исключением адресованной Сталину предсмертной записки от 22.08.1936, написанной им перед самоубийством), но помощники Томского (А. Слепков, Д. Марецкий, Л. Гинзбург) рассказывали историю об угрозе Томского осенью 1929 г.
4101
«Немногие великие люди, — также писал Карр, — были, подобно Сталину, таким же явственным порождением времени и места, в котором они жили». Carr,