Сталин. Том 1. Парадоксы власти, 1878–1928 [Stalin: Paradoxes of Power, 1878–1928]

Образ Николая II как отца народа понес непоправимый ущерб. («Все классы осуждают правительство и в первую очередь императора, — отмечал американский консул в Одессе. — У русского народа не осталось никакой любви к нынешнему властителю»[346].) В феврале 1905 года царь дал невнятное обещание учредить выборную «совещательную» Думу, что вызвало тревогу в консервативных кругах, но не смогло покончить с волнениями. В следующем месяце были (в который раз) закрыты все университеты[347]. Забастовки парализовали всю железнодорожную сеть империи, из-за чего государственные чиновники, отправляясь на встречу с царем в его загородном дворце, были вынуждены добираться до места на речных судах. В июне 1905 года восставшие матросы захватили броненосец «Потемкин», входящий в состав Черноморского флота — последнего, оставшегося у России после потери Тихоокеанского и Балтийского флотов, — и после произведенного ими обстрела Одессы попытались найти убежище в Румынии. «…хаос был всеобщий», — писал один полицейский чин, добавляя, что жандармское управление «прекратило всякую деятельность»[348]. Волны забастовок накрыли русскую Польшу, Прибалтику и Кавказ, где «весь административный аппарат расстроился, — вспоминал Жордания, лидер грузинских марксистов. — Фактически установилась свобода митингов, забастовок и демонстраций»[349]. Губернатор Кутаисской губернии на Кавказе перешел на сторону революционеров. У губернаторов Казанской и Полтавской губерний произошли нервные срывы. Прочие не знали, как им быть. «Рискуешь жизнью, треплешь до изнеможения нервы для поддержания спокойствия, чтобы люди могли жить по-человечески и что же повсюду встречаешь? — сетовал самарский губернатор Иван Блок. — …взгляды, полные ненависти, точно ты какой-нибудь изверг, пьющий человеческую кровь». Через несколько минут Ивану Блоку оторвало голову взрывом бомбы. Его изуродованное тело, положенное в традиционный открытый гроб, было наряжено в парадный мундир, а роль отсутствующей головы играл шар из ваты[350].

Тыл страны разваливался. Обе воюющие стороны поставили под ружье около 2,5 миллиона человек, а потери каждой из них составили от 40 тысяч до 70 тысяч убитыми. (Кроме того, погибло около 20 тысяч китайских гражданских лиц.) Так как Япония не могла возместить свои потери, не исключено, что такие крупные победы, как под Мукденом, по сути, приближали Токио к поражению[351]. Но если у Николая II и возникало искушение продолжать войну, чтобы взять реванш, он не мог этого сделать. Провал японских попыток помешать движению по Транссибирской магистрали — одного из важнейших каналов доставки войск и вооружений к театру военных действий — по-прежнему окружен загадками[352]. Но крестьяне отказывались платить подати и громили помещичьи усадьбы, всего уничтожив или повредив 2000 из их числа. Министр внутренних дел уже в марте 1905 года объявлял, что по причине восстаний набор призывников стал невозможен в тридцати двух из пятидесяти губерний Европейской России[353]. Европейские кредиты, служившие для российского государства источником наличности, иссякли, вызвав угрозу дефолта[354]. 23 августа 1905 года (5 сентября по новому стилю) Россия и Япония при содействии президента США Теодора Рузвельта заключили в Портсмуте (Нью-Гэмпшир) мирный договор. Рузвельт, приглашенный к посредничеству японцами, выказал весьма дальновидное стремление к ограничению японского могущества на Тихом океане. Россию удачно представлял Витте, вернувший себе былой лоск и постаравшийся сделать все возможное в этой скверной ситуации[355]. Россия была вынуждена признать поражение, но ей не пришлось платить контрибуцию, а единственной ее территорией, отошедшей японцам, стала половина отдаленного острова Сахалин (служившего местом ссылки). Тем не менее это поражение вызвало шум во всем мире (куда более громкий, чем победа Эфиопии над Италией в 1896 году). Россия стала первой крупной европейской державой, над которой в ходе симметричных боевых действий одержала победу азиатская страна — причем на глазах у мирового журналистского корпуса. Давая типичную для той эпохи оценку, один наблюдатель объявил эту победу «небелого народа над белым народом» ни много ни мало как «важнейшим событием, случившимся или способным случиться при нашей жизни»[356].

346

Цит. по: Askew, «An American View,» 43.

347

Савич. Новый государственный строй России. С. 11–14; Daly, Autocracy Under Siege, 168–9; Verner, Crisis of Russian Autocracy, 182–217.

348

Мартынов. Моя служба. С. 59.

349

Жордания. Моя жизнь. С. 44. За первые десять месяцев 1905 г. войска вызывались для восстановления порядка не менее 2699 раз (по сравнению с 29 такими случаями в 1900 г.).

350

Robbins, The Tsar’s Viceroys, 230–2 (ссылка на: И. Ф. Кошко. Воспоминания губернатора: Новгород, Самара, Пенза. [Пг., 1916]. С. 83–88). В июле 1904 г. кавказский генерал-губернатор Голицын был ранен террористами и ушел в отставку. Его сменил энергичный граф Илларион Воронцов, разводивший лошадей и вкладывавший деньги в добычу нефти. Впоследствии Воронцов, близкий к царю, был назначен наместником (эта должность была восстановлена). В 1905 г. Воронцов просил об отставке, но был вынужден остаться на своей должности (до 1915 г.).

351

Westwood, Russia Against Japan, 135, 153.

352

Тани Тосио в своей истории секретной войны возлагает вину на японскую разведку, в то время как Роберт Вэллиант воздает должное принятым в России мерам безопасности: Valliant, «Japan and the Trans-Siberian Railroad,» 299.

353

Fuller, Strategy and Power, 403–4; Steinberg, All the Tsar’s Men, 121.

354

Geyer, Russian Imperialism, 234–6.

355

White, Diplomacy of the Russo-Japanese War, 227ff.

356

Aydin, Politics of Anti-Westernism, 71–92 (p. 73: слова Альфреда Зиммерна из Оксфордского университета). См. также: Barraclough, Introduction to Contemporary History.