Проповедник
После первых яростных атак со стороны Дурново расколотые на фракции социал-демократы попытались сплотить ряды. За две недели до открытия первой Думы, 10–25 апреля 1906 года, Российская социал-демократическая рабочая партия провела свой IV съезд под лозунгом «единства». Этот съезд, проходивший за границей, в безопасном Стокгольме, что делало возможным присутствие эмигрантов, объединил, по крайней мере физически, незадолго до того отколовшихся друг от друга меньшевиков (62 делегата) и большевиков (46 делегатов), а также отдельные партии латвийских и польских социал-демократов и Бунд[474]. В рядах кавказских социал-демократов, представлявших собой вторую по численности социал-демократическую группу в империи после русских социал-демократов, наблюдалось почти полное единство вследствие крайней малочисленности кавказских большевиков[475]. Впрочем, политическое единство оказалось недостижимым. Так вышло, что среди одиннадцати кавказских делегатов, прибывших в Стокгольм, единственным большевиком был Джугашвили, однако, поднявшись на трибуну съезда, чтобы высказаться по злободневному аграрному вопросу, он решительно отверг предложение большевика Ленина осуществить полную национализацию земли, как и призыв одного из русских меньшевиков к муниципализации земель. Вместо этого будущий организатор коллективизации сельского хозяйства рекомендовал раздать землю крестьянам. Джугашвили полагал, что перераспределение земли должно было укрепить союз рабочих с крестьянами, неосознанно делая реверанс в сторону своих противников из числа грузинских меньшевиков. Более того, Джугашвили, повторяя аргумент другого оратора, указывал, что социал-демократы, предлагая крестьянам землю, уведут платформу у своих конкурентов на левом фланге — партии социалистов-революционеров[476]. Какое впечатление эти предложения произвели на IV съезд, остается неясно[477]. В течение какого-то времени вопрос о передаче земли крестьянам — имевший в преимущественно крестьянской Российской империи принципиальное значение — оставался у российских социал-демократов нерешенным.
Какой вопрос социал-демократам нельзя было оставлять без решения, так это проблему выживания их партии. В 1905 году и меньшевистская, и большевистская фракции сходились на необходимости создавать боевые отряды самообороны: в конце концов, несправедливый царский режим прибегал к террору. Кроме того, чтобы раздобыть оружие и средства для партийной кассы, обе фракции согласились на проведение «экспроприаций», нередко в сотрудничестве с криминальным подпольем[478]. В итоге Российская империя, получив квазиконституционное государственное устройство, в еще большей степени превратилась в очаг политического терроризма.
Вплоть до того момента регулярные полицейские силы Российской империи отличались поразительной малочисленностью и разбросанностью. Полицейское присутствие нередко слабо ощущалось даже в городах, а за их пределами в России в 1900 году имелось менее 8500 становых приставов и полицейских урядников на почти 100 миллионов человек сельского населения. Под «надзором» у многих становых приставов (которым помогали немногочисленные урядники) находилось от 50 тысяч до 100 тысяч человек, нередко проживавших на территории площадью более чем в 1000 квадратных миль. В 1903 году полицию пополнили так называемыми стражниками, число которых в сельской России составляло около 40 тысяч человек; в итоге соотношение между полицейскими чинами и жителями села достигло примерно 1 к 2600. Жалованье полицейских возрастало, но оставалось невысоким, как и уровень их образования и подготовки. Злоупотребления, произвол и взяточничество делали полицию крайне непопулярной. Регулярная полиция сплошь и рядом заводила уголовные дела или задерживала людей при отсутствии преступлений и прибегала к физическому насилию, известному как «кулачное право». Урядники крестьянского происхождения играли по отношению к односельчанам роль мелких тиранов, похваляясь своей властью в соответствии с представлениями о том, что чем строже они будут себя вести, тем выше будет их авторитет[479].
474
На съезде присутствовало 112 делегатов с правом голоса — 62 стоявших на меньшевистских позициях, 42 стоявших на большевистских позициях и представители Бунда и польско-литовских, латышских, украинских и финских социал-демократов. Грузины составляли четверть всех делегатов от меньшевиков, но они проявляли осторожность в отношении русских меньшевиков, подозревая их в неустойчивости. Jones,
475
По словам ведущего специалиста, именно в Грузии «социал-демократическое движение в Российской империи, существовавшее до 1917 г., достигло наибольших успехов»: Jones,
476
Эту позицию отстаивал и делегат от большевиков С. А. Суворин:
477
Впоследствии, когда Джугашвили превратился в Сталина и в диктатора, его сосед по номеру в стокгольмском отеле, русский большевик Клим Ворошилов вспоминал не суть каких-либо политических предложений этого грузина, а его способность наедине декламировать Пушкина, а также Шекспира, Гете и Уитмена в русском переводе. Кроме того, будущий Сталин запомнился Ворошилову в Стокгольме так: «коренастый, невысокого роста человек, примерно моих лет, со смуглым лицом, на котором едва заметно выступали рябинки — следы, должно быть, перенесенной в детстве оспы». Также Ворошилов не мог не вспоминать, что у стокгольмского Сталина были «удивительно лучистые глаза», а сам он был «сгустком энергии, веселым и жизнерадостным»: Ворошилов. Рассказы о жизни. С. 247. Ворошилов впервые написал неопубликованные мемуары об этих давних событиях в 1920-х гг.: РГАСПИ. Ф. 74. Оп. 2. Д. 130; Оп. 1. Д. 240. См. также: Trotskii,
479
Weissman, «Regular Police.» Кроме того, в российской деревне в 1889 г. был учрежден институт так называемых земских начальников; к ним тоже относились с открытым презрением: Беер. Комментарии.