Восточное наследие было не единственным, что его отличало или что он пытался использовать в качестве знака отличия. Состоявшийся в 1907 году V съезд Социал-демократической рабочей партии, прошедший под знаком преобладания меньшевиков, вошел в историю благодаря принятому на нем решению о смене тактики. Несмотря на то что самодержавие по-прежнему запрещало обычную легальную политику — за пределами стен редко заседавшей Думы, выбиравшейся очень узким кругом избирателей, — меньшевики указывали на то, что тактика боевых дружин и экспроприаций не привела к низвержению существующего строя. Вместо этого меньшевики хотели сделать основной упор на культурную работу (рабочие клубы и народные университеты), а также на выдвижение своих кандидатов в депутаты Думы. Мартов указывал, что немецкие социал-демократы пережили принятие бисмарковских законов против социалистов, принимая участие в легальной деятельности в рейхстаге и в других сферах приложения сил[514]. В итоге в Думу прошло пять депутатов от кавказских социал-демократов, включая патриарха Ноя Жорданию. В то же время на V съезде на голосование была поставлена резолюция о запрете «экспроприаций». Ленин и 34 других большевика проголосовали против нее, но она стала партийным законом. Тем не менее Ленин, еще в 1903 году отказавшийся признавать итоги голосования по предложению Мартова о партийной структуре, и на этот раз в нарушение партийной политики сговорился с Леонидом Красиным, инженером и опытным изготовителем бомб, и с Джугашвили о проведении крупной экспроприации на Кавказе[515].
В разгар дня 13 июня 1907 года в самом центре Тифлиса, на Ереванской площади, два почтовых экипажа, доставлявшие деньги в тифлисское отделение Государственного банка, были обстреляны и забросаны не менее чем восемью самодельными бомбами. Налетчикам досталось примерно 250 тысяч рублей, феноменальная по тем временам сумма (это было больше, чем в предыдущем году получил Дурново в качестве награды за спасение царизма). Масштабы этого дерзкого преступления не были беспрецедентными: годом ранее в Петербурге эсеры, невзирая на сильную охрану, захватили экипаж, направлявшийся из таможни в казначейство, и похитили 400 тысяч рублей, что было рекордной суммой для всех политически мотивированных актов разбоя в 1906 году[516]. Тем не менее тифлисское ограбление 1907 года — одно из 1732, совершённых в том году в российской провинции какими бы то ни было группировками, — вызвало большой шум[517].
Коба Джугашвили не рискнул лично появиться на площади. Тем не менее он сыграл ключевую роль при подготовке ограбления. В число налетчиков (которых насчитывалось до двадцати человек) входили многие члены его дружины времен горячих деньков в Чиатуре, а в некоторых случаях отличившиеся еще раньше. В тот день нападением на экипаж руководил Симон (Камо) Тер-Петросян (г. р. 1882), 25-летний полуармянин-полугрузин, тайно ввозивший в империю оружие, — будущий Сталин был знаком с ним еще со времен Гори[518]. Про Камо говорили, что он был «совершенно очарован» Кобой[519]. В тот день 13 июня 1907 года «яблоки» Камо разорвали на куски трех из пяти конных конвоиров-казаков, двух банковских служащих, сопровождавших экипаж, и множество прохожих. Погибло не менее трех дюжин людей; разлетевшимися осколками были тяжело ранены еще примерно два десятка[520]. Среди непроглядного дыма и суматохи Камо лично забрал залитую кровью добычу. В обличье грузинского князя, сопровождаемого невестой (ее роль сыграла одна из участниц банды), Камо поездом (в первом классе) отправился к Ленину, проживавшему в подполье в царской Финляндии, и доставил ему деньги. (По словам Надежды Крупской, жены Ленина, Камо также привез засахаренные орехи и арбуз[521].) Но невзирая на такую браваду и пренебрежение партийной линией социал-демократов, это ограбление напоминало акт отчаяния, угрожая полностью подменить социал-демократическую борьбу бандитизмом. Не менее важно и то, что российский Государственный банк был подготовлен: он записал номера пятисотрублевых банкнот и разослал их по европейским финансовым учреждениям. Какую часть добычи, захваченной на Ереванской площади, удалось потратить на дело большевизма — если это вообще удалось, — неизвестно. Как писал Троцкий, «тифлисская добыча не принесла добра»[522].
515
По словам Сосо Давришеви, бывшего тифлисского семинариста и сына священника из Гори (охранка долго путала его с Камо), для Джугашвили это был не первый и не последний опыт такого рода: Dawrichewy,
517
Кроме того, кавказский военный губернатор сообщал, что за 1905–1906 гг. жертвами бандитов и убийц в тех краях стали 1239 убитых и примерно столько же тяжело раненных: Гейфман.
518
О причастности Сталина к этой экспроприации свидетельствует партийное дело Литвинова, разысканное Миклошем Куном: Kun,
519
ГФ ИМЛ. Ф. 8. Оп. 2. Ч. 1. Д. 7. Л. 64–84 (Г. Ф. Вардоян);
520
Как гласит легенда, в какой-то момент среди мертвых тел и хаоса показалось, что налет провалился — но тут Камо, переодетый армейским офицером, проехал на своем фаэтоне сквозь дым, подобрал большинство мешков с банкнотами, а затем направил подбежавшего полицейского по ложному следу: Медведева-Тер-Петросян. Товарищ Камо. С. 130. Налетчики оставили в экипаже 20 тысяч рублей; один из кучеров пытался прикарманить еще 9500 рублей, но был пойман.
521
Wolfe,