В то время как Столыпин в конечном счете тщетно пытался навести порядок в управлении страной, не говоря уже о ней самой, для Кобы Джугашвили начались долгие годы нищеты, разочарования и нередкого отчаяния. Вообще говоря, благодаря партийным съездам и общей участи ссыльных будущий Сталин познакомился почти со всеми главными фигурами в большевистской революционной среде — с Лениным, Каменевым, Зиновьевым — и со многими другими, включая Феликса Дзержинского. Но причастность Сталина к бандитской акции 1907 года в Тифлисе принесла ему известность по большей части отрицательного рода, от которой он впоследствии изо всех сил старался избавиться, и привела к его бегству в Баку. Там он в 1910 году пытался, но не успел получить разрешение сочетаться браком с некоей Стефанией Петровской — очевидно, для того, чтобы добиться права на легальное проживание в городе; вместо этого он был снова отправлен на север, в сольвычегодскую ссылку. В конце 1911 года у его последней домохозяйки, вдовы Матрены Кузаковой, родился сын Константин, отцом которого, вероятно, был Джугашвили[554].
К тому времени Джугашвили уже покинул Сольвычегодск, получив разрешение переселиться в Вологду, «столицу» этой северной губернии, где он продолжал бегать за крестьянскими юбками. Он сошелся с разведенной дочерью другой своей домохозяйки, служанкой Софьей Крюковой, а также недолго сожительствовал с Серафимой Хорошениной, пока не закончился срок ее ссылки и она не уехала. В любовницах Джугашвили побывала и несовершеннолетняя гимназистка Пелагея Онуфриева. Еще он развлекался собирая открытки с репродукциями классической русской живописи. В Вологде, в отличие от Сольвычегодска, по крайней мере имелась публичная библиотека и по наблюдениям полиции он посетил ее семнадцать раз на протяжении 107 дней. Он читал великого русского историка Василия Ключевского и подписался на несколько периодических изданий, которые впоследствии доставлялись ему в Сибирь[555]. И все же существование «кавказца» — как окрестила его вологодская полиция, — отощавшего на скудной пище, затравленного слежкой, унижаемого неожиданными обысками, было очень убогим. Стараниями охранки в жизни будущего Сталина снова только и остались что скромные сокровища провинциальной библиотеки и несовершеннолетняя девушка (1892 года рождения), слышавшая от него скорбные слова о его покойной жене Като. Юная Пелагея — фигурировавшая в донесениях охранки как «нарядная» — на самом деле была подругой ближайшего вологодского товарища Джугашвили, большевика Петра Чижикова, отбывшего ссылку, но оставшегося жить с ней. Чижиков не только делил с «товарищем Кобой» подругу, но и получил от партийного начальства задание содействовать его побегу[556]. В сентябре 1911 года Джугашвили, взяв паспорт у Чижикова, улизнул из Вологды и снова направился в Петербург. В вологодской (или сибирской) глуши полицейский надзор был поставлен из рук вон плохо, но в столице и крупных городах — в Петербурге, Баку или Тифлисе — охранка проявляла бдительность и эффективность. В столице она тут же выследила Джугашвили и арестовала его через три дня после прибытия.
554
К. Кузаков — сын И. В. Сталина, в:
556
В личных бумагах Сталина сохранилась фотография Пелагеи Онуфриевой и Петра Чижикова: