Тем самым оппозиция насильственной коллективизации и принудительным хлебозаготовкам была выставлена как защита капитализма. Бухарин, Рыков и Томский составили апелляцию, в которой ссылались на «Завещание» Ленина — «с тех пор, как были написаны эти слова, эта „необъятная власть“ стала еще более „необъятной“», — но 9 февраля 1929 года под председательством Орджоникидзе партия осудила Бухарина за то, что тот встречался с Каменевым, и Рыкова с Томским за то, что те не сообщили об этом[57].
Одновременно Сталин читал составлявшиеся в ОГПУ сводки перехваченной переписки между Троцким и его сторонниками, сосланными в дальние уголки СССР: те злорадно указывали, что радикальный поворот Сталина оправдывает их давние левацкие призывы к классовой войне против кулаков и нэпманов. Сталин зачитал выдержки из этих сводок на Политбюро, которое откликнулось на его раздражение и постановило выслать Троцкого из страны[58]. Турция выдала ему визу, и 20 января Троцкий вместе с семьей и имуществом в сопровождении агентов ОГПУ отбыл из Алма-Аты. 10 февраля в Одессе Троцкого, его жену Наталью Седову и их старшего сына Льва Седова под конвоем ОГПУ тайно доставили на борт парохода «Ильич». Порт был оцеплен войсками. Других пассажиров на пароходе не было. В приказе о высылке ничего не говорилось о личном архиве Троцкого, а поскольку ОГПУ не получило четкого приказа конфисковать его, он и не был конфискован. Троцкому удалось вывезти из страны несколько ящиков документов и книг[59]. Менее чем через две недели в буржуазной прессе появились две его статьи. В статье «Как могло это случиться?» Троцкий объяснял свое поражение, признавая, что Сталин «одарен практическим смыслом, выдержкой и настойчивостью в преследовании поставленных целей», но добавляя к этому, что «политический его кругозор крайне узок. Теоретический уровень столь же примитивен. Его компилятивная книжка „Основы ленинизма“, в которой он пытался отдать дань традициям партии, кишит ученическими ошибками». «Что такое Сталин? — делал вывод Троцкий. — …наиболее выдающаяся посредственность нашей партии»[60].
Вскоре Троцкого выставили из его временной резиденции в советском консульстве в Стамбуле, и в целях безопасности он перебрался на Принкипо — один из Принцевых островов, расположенных в Мраморном море, в 20 милях от Стамбула (или в полутора часах плавания от него). Когда-то на Принкипо ссылали соперников византийских императоров, теперь же остров большую часть времени пустовал, и только летом туда приезжали отдыхающие[61]. Он прибыл на этот «остров с красными утесами, окруженный глубокой синевой» (как выразился Макс Истмен) 8 марта 1929 года и поселился на просторной, но запущенной вилле на окраине главного поселка острова. У ворот, ведущих к снятому для Троцкого зданию, в котором почти не было обстановки, несли караул турецкие полицейские. Но, как и в советском Сухуме, куда Троцкий приезжал на лечение, здесь имелась веранда, выходящая на море. Лев Седов обосновался на первом этаже, где он занимался обширной перепиской своего отца, а сам Троцкий начал устраивать себе кабинет на втором этаже. Он пытался перебраться в Европу, но никто, начиная с немецких социал-демократов, которых Троцкий неустанно высмеивал, не желал выдавать ему визу[62]. Находясь на Принкипо, Троцкий обличал ложь советского режима, и отголоски его разоблачений расходились по всему миру, проникая и в кабинет Сталина[63].
Находясь в Советском Союзе, Троцкий лишился какой-либо возможности выступать публично, но за границей он не только писал для периодических изданий на нескольких европейских языках, но и основал русскоязычный «Бюллетень оппозиции» (большевиков-ленинцев). В написанной им вступительной заметке от издательства он отстаивал право партийной оппозиции на существование и обещал читателям факты и документы; в этом же духе он написал открытое письмо рабочим СССР, в котором отрицал, что добровольно покинул Советский Союз[64]. ОГПУ распространяло слухи о том, что Троцкий был выслан с целью оживить революционное движение на Западе; тем самым подавался сигнал эмигрантам-белогвардейцам убить его[65]. «Бюллетень», издававшийся в Париже небольшим тиражом, было невозможно легальным путем достать в СССР, хотя на протяжении какого-то времени некоторые из советских должностных лиц, выезжавших за границу, контрабандой привозили эти экзотические листки домой и распространяли их[66]. Выпуски «Бюллетеня» содержали поразительно точные отчеты о проходивших в Москве закрытых партийных собраниях с участием Бухарина, который сетовал: «На 12-м году революции ни одного выборного секретаря Губкома; партия не принимает участия в решении вопросов. Все делается сверху», на что ему отвечали криками: «Где ты это списал, у кого? У Троцкого!»[67]
57
Данилов, Хлевнюк.
58
Хаустов и др.
59
Христиан Раковский тоже сумел увезти в ссылку несколько сундуков с официальными документами. Fischer,
60
После того как «Ильич» причалил в Стамбуле, Троцкий получил на руки 1500 долларов и был временно размещен в двух комнатах в консульстве. Сталин, по мнению Троцкого, «был создан эпохой, бюрократией, грехопадением революции, с тем, чтобы осуществить и воплотить это грехопадение, эту деградацию». Свое поражение Троцкий объяснял составленным против него заговором. Троцкий. Как могло это случиться? в:
61
Троцкий.
62
Eastman,
63
По приказу Сталина ОГПУ шантажом и увещеваниями старалось склонить сторонников Троцкого, отбывавших ссылку в СССР, к его осуждению в советской печати. Под осуждением Троцкого, опубликованным в «Правде» (13.07.1929), подписался Радек. См. также: Broué, «Bolshevik-Leninist Faction», 140; Deutscher,
66
Deutscher,
67
Г. Г.