21 декабря 1929 года Сталину официально исполнилось 50 лет. «Правда» начала публиковать поздравления тремя днями ранее, а в день юбилея из восьми полос газеты шесть с половиной были заняты здравицами, включая некоторые из примерно 1000 поздравительных телеграмм от коллективов предприятий и организаций, но только не из колхозов[181]. Молотов прислал частное поздравление. «Жму твою руку, пятидесятилетнюю!» — писал он[182]. Государственное издательство выпустило сборник поздравлений трехсоттысячным тиражом. «Всюду, где Сталин, — утверждалось в нем, — там успех, победа»[183]. В юбилейном номере «Правды» был помещен хрестоматийный снимок Сталина с Лениным на даче у последнего, а диктатора превозносили как «самого верного и преданного ученика и сподвижника» Ленина. Но это же ставило его под удар: «Сталин стоит во главе ленинского Центрального Комитета. Поэтому он — неизменный объект бешеной травли со стороны мировой буржуазии и социал-демократии»[184].
В опубликованном ответе (22 декабря) Сталин демонстрировал скромность, воздавая должное ленинской партии рабочего класса, «родившей и воспитавшей меня по образу своему и подобию», и выступив с торжественной клятвой: «Можете не сомневаться, товарищи, что я готов и впредь отдать делу рабочего класса, делу пролетарской революции и мирового коммунизма все свои силы, все свои способности и, если понадобится, всю свою кровь, каплю за каплей»[185].
Редакция киножурналов выпустила немой фильм в шести частях, показывавший зрителям Сталина, запечатленного в разные моменты на кинопленку: улыбающегося, машущего рукой, милостиво принимающего восхваления, мудрого, доброжелательного[186]. В фильме были приведены и революционные верительные грамоты: снимки и отпечатки пальцев из архивов царской полиции, а также кадры с лачугами, в которых Сталин обитал во время ссылки в Сольвычегодске и Курейке. Кроме того, зрители могли увидеть домик, в котором родился Сталин, его родной город Гори с руинами средневековой крепости на холме, пантеон детских фото Сталина и длинную интерлюдию, снятую в тифлисском жилище его матери Кеке Геладзе: камера запечатлела, как эта старушка в очках собирает для сына посылку, в которую кладет его любимое домашнее варенье из грецких орехов. Отныне Сталин также стал организатором Красной армии; эта новация была канонизирована в юбилейной статье Ворошилова «Сталин и Красная армия». Она породила у Троцкого мысль написать в ответ историю Красной армии и Гражданской войны, но этот замысел остался неосуществленным: подозрительный пожар в доме у Троцкого уничтожил многие из его статей и книг на эту тему[187]. Между тем черновик статьи Ворошилова был отправлен Сталину на предварительный просмотр. Нарком обороны написал, что Сталин делал меньше ошибок, чем другие. Сталин ответил: «Клим! Ошибок не было, надо выбросить этот абзац»[188].
Ближе к массам (в метафизическом плане)
Тем, кто хотел участвовать во всемирно-историческом строительстве социализма, следовало встать в строй. «Теперь уже совершенно ясно, что нельзя быть за партию и против данного Центрального Комитета, — писал в „Правде“ порвавший с Троцким и поставленный во главе Госбанка Георгий (Юрий) Пятаков (23.12.1929), — и нельзя быть за Центральный Комитет и против Сталина»[189]. Впрочем, в отличие от итальянского фашизма марксизму было проблематично признать культ вождя. Этот деликатный вопрос был в открытую рассмотрен, вероятно, в последний раз при Сталине, в передовице журнала «Партийное строительство», в номере, посвященном юбилею Сталина. Автор передовицы К. Попов называл наличие вождя необходимостью, а про Сталина он писал, что тот «вооружен марксистско-ленинской революционной теорией, закален многолетним опытом борьбы за ленинизм рука об руку с Лениным». Попов писал о существовании «руководящей группы» в партии и называл Сталина «подлинным „первым среди равных“», поскольку в борьбе за ленинизм он «неизменно выражает волю сотен тысяч и миллионов». Иными словами, антилиберальный режим Сталина объявлялся демократическим. Попов ссылался на Ленина в том смысле, что «один человек может выражать волю сотен и десятков тысяч людей», и делал упор на «демократии» партийных съездов, на которых «воля коллективного партийного руководства и воля вождей сливается с волей масс»[190].
181
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 85. Д. 531–535; Сталин: сборник статей; Heizer, «Cult of Stalin», 61, 80.
183
Сталин: сборник статей; РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 85. Д. 531–535 (собрание поздравлений); Сталин: сборник статей. 2-е изд. (1930). С. 10, 44.
184
Тогда же цензура (Главлит) составила четкие правила публикации снимков Сталина. Блюм
185
Сталин. Всем организациям и товарищам, приславшим приветствия.
186
РГАКФД. Ед. хр. 6633. 6 частей. Местами материал сырой (повторяется по несколько дублей).
187
Volkogonov,
188
Ворошилов. Сталин и Красная армия.
189
В эмигрантских источниках приводилась более откровенная версия. «Сталин — единственный, кому мы должны подчиняться, чтобы не вышло еще хуже, — якобы в частной беседе говорил Пятаков. — Бухарин и Рыков предаются самообману, думая, что могут править вместо Сталина; его место займут Каганович и иже с ним, а подчиняться Кагановичу я не могу и не стану». Вне зависимости от того, действительно ли Пятаков так говорил или все это выдумали сторонники Троцкого, чтобы доставить удовольствие своему господину, в данных словах отражалось всеобщее ощущение, что Сталин на голову превосходит всех членов своей фракции. Souvarine,
190
Далее Попов выделял руководящую роль Сталина, утверждая, что в сложных ситуациях тот не поддавался панике. Попов.