В итоге СССР вывез чуть более 5 миллионов тонн хлеба при средней цене всего 30 рублей за тонну (вдвое меньше, чем в 1926 году); это дало стране 157,8 миллиона инвалютных рублей, что немногим превышало 80 миллионов долларов[293]. Но если советский хлеб в 1928 году фактически не был представлен на мировом рынке, то еще до конца 1930 года доля Советского Союза на этом рынке превысила 15 %[294].
Сталин по-прежнему утверждал, что экономические проблемы в капиталистическом мире лишь усиливают зависимость Польши, Финляндии и Прибалтийских государств от империалистических держав, которые рассматривают эти страны как плацдармы для нападения на Советский Союз. На самом деле польское правительство втайне ответило отказом на настойчивые призывы украинского националистического движения в Польше напасть на Советский Союз, судя по всему, находясь под впечатлением от советских военных мероприятий на границе[295]. Тем не менее Сталин предупреждал Молотова о вероятных провокациях со стороны Польши и Румынии и о польской дипломатии. «Поляки наверняка создают (если уже не создали) блок балтийских (Эстония, Латвия, Финляндия) государств, имея в виду войну с СССР, — писал он 1 сентября 1930 года. — Чтобы обеспечить наш отпор и поляко-румынам, и балтийцам, надо создать себе условия, необходимые для развертывания (в случае войны) не менее 150–160 пехот[ных] дивизий, т. е. дивизий на 40–50 (по крайней мере) больше, чем при нынешней нашей установке. Это значит, что нынешний мирный состав нашей армии с 640 тысяч придется довести до 700 тысяч». В противном случае, полагал Сталин, «нет возможности гарантировать… оборону Ленинграда и Правобережной Украины»[296].
Логика заговора
Больше всего в доставлявшихся Сталину на юг пакетах было донесений ОГПУ о заговорах и соответствующих протоколов допросов. Были осуждены тысячи специалистов[297]. Сталин из Сочи инструктировал Молотова распространить среди членов ЦК новые «показания», выбитые из служащих двух ведомств (продовольственного треста и статистического управления). В тот же день, давая запоздалый и косвенный ответ на убийственную докладную записку Пятакова о состоянии государственных финансов, Сталин написал Менжинскому, потребовав от него отчета о «борьбе» со спекулянтами[298]. Также он писал Молотову: «…обязательно расстрелять десятка два-три вредителей» из наркомата финансов. Он хотел связать их с правыми, добавляя: «Нужно обязательно расстрелять всю группу вредителей по мясопродукту, опубликовав об этом в печати»[299]. «Правда» (3 сентября) прилежно сообщила об арестах видных специалистов. Затем начались и казни.
Частным образом Сталин признавал, что все это делается в воспитательных целях. «Между прочим, — писал он Молотову о процессе якобы существовавшего Союзного бюро ЦК РСДРП (меньшевиков), — не думают ли господа обвиняемые признать свои ошибки и порядочно оплевать себя политически, признав одновременно прочность Советской власти и правильность метода коллективизации? Было бы недурно»[300]. Присутствовало и желание найти козлов отпущения: 13 сентября он писал, что «вредители» из наркомата снабжения планировали «вызвать голод в стране, спровоцировать волнения среди широких масс и тем самым способствовать свержению диктатуры пролетариата»[301]. О расстреле 48 «вредителей рабочего снабжения» было объявлено в «Правде», а ОГПУ сообщало об одобрительном отношении к этим приговорам со стороны рабочих и о неодобрительном — со стороны интеллигенции («В царское время расстрелы тоже были, но это были единичные случаи, а теперь смотрят на людей, как на собак»)[302]. Также Сталин составлял инструкции для процесса по делу Союза освобождения Украины с участием 45 подсудимых: писателей, богословов, филологов, школьных учителей, библиотекаря и медиков, — который был проведен в Харьковском оперном театре. «Мы не должны скрывать прегрешения наших врагов от рабочих, — писал он руководству Советской Украины. — Кроме того, пусть так называемая „Европа“ знает, что репрессии против контрреволюционной части специалистов, пытавшихся отравить и заразить пациентов-коммунистов, совершенно оправданны»[303].
294
В 1931 г. на СССР приходилось 18 % мирового рынка леса, на который страна вернулась только в 1927 г.; доля Российской империи на этом рынке составляла в 1913 г. 15 %. СССР в первую очередь стремился торговать с США, Италией, Германией и Англией; британский рынок открылся для советского сырья в апреле 1930 г.
295
Potocki,
296
Чтобы оплатить эти новые расходы, он требовал от Молотова «увеличить… производство водки». Кошелева.
297
По оценкам, в Донбассе в 1928–1929 гг. было арестовано 3 тыс. инженеров. «За последние два года мы ликвидировали контрреволюционные организации почти во всех областях народного хозяйства», — докладывало ОГПУ в мае 1930 г. Севостьянов.
298
Кошелева.
299
Сталин особо отмечал работавших еще при царе экономистов Владимира Громана и Николая Кондратьева (известного своими «длинными циклами»), утверждая, что они связаны с Бухариным, Томским и Рыковым, и писал, что «Кондратьева, Громана и пару-другую мерзавцев нужно обязательно расстрелять». Кошелева.
300
Кошелева.
301
Кошелева.
302
303
РГАНИ. Ф. 89. Оп. 48. Д. 1, Hoover Institution Archives; Пристайко, Шаповал.