После того как гроб с телом Нади опустили в могилу, «Сталин бросил на него горсть земли, — вспоминал Артем. — То же самое он велел сделать мне и Василию. Вернувшись домой, мы пообедали. Сталин сидел молча, уйдя в себя. Вскоре он отправился на заседание правительства»[754]. 18 ноября «Правда» опубликовала письмо диктатора, в котором он приносил «сердечную благодарность организациям, учреждениям, товарищам и отдельным лицам, выразившим свое соболезнование по поводу кончины моего близкого друга и товарища Надежды Сергеевны Аллилуевой-Сталиной». Он был полон раскаяния, жалости к себе, гнева и чувства того, что из него делают жертву[755]. Светлана в своей книге, во многих отношениях ненадежной, справедливо отмечала, что ее отец «был слишком умен, чтобы не понять, что самоубийца всегда думает „наказать“ кого-то»[756].
Враг с партбилетом
Между тем в секретных донесениях говорилось уже об угрозе голода в Москве и Ленинграде[757]. По оценкам военной разведки, регулярная армия Японии насчитывала 1880 тысяч человек, Польши — 1772 тысячи, Румынии — 1180 тысяч, Финляндии — 163 тысячи, Эстонии — 75 тысяч и Латвии — 114 тысяч человек[758]. Сталин перенес личную утрату, его подданные голодали, восточным и западным границам его страны угрожали сильные враги, и это могло бы сподвигнуть его к тому, чтобы устроить передышку. Однако уступки, сделанные весной 1932 года, так и не дали стране чудесного урожая, и сейчас он снова принялся закручивать гайки в намерении выжать кровь из камня[759]. Он создал комиссию по чистке партийной организации Северного Кавказа и отправил туда Кагановича с карательными целями, одновременно вернув в Ростов, столицу Северного Кавказа, Евдокимова и приказав, чтобы села, не выполнившие задание по хлебозаготовкам, выселялись полностью. (Опустевшие села и земли предполагалось заселять «добросовестными колхозниками-красноармейцами, работающими в условиях малоземелья и на неудобных землях в других краях»[760].) Молотов был отправлен на Украину, откуда он жаловался Сталину (21 ноября) на существующую там «оппортунистическую, кулацкую, буржуазную установку», в условиях которой местные функционеры требуют сначала удовлетворить потребности крестьян и только после этого возобновить поставки хлеба государству[761]. В тот же день Сталин обвинил партийного босса Казахской республики Филиппа Голощекина в пораженчестве, несмотря на то что план хлебозаготовок был «максимально сокращен», и приказал ему «ударить, в первую очередь, по коммунистам в районах и ниже районов, находящимся целиком в плену мелкобуржуазной стихии и скатившимся на рельсы кулацкого саботажа»[762].
Советская сельскохозяйственная печать в ноябре 1932 года была полна заголовков о том, что крестьяне умирают от голода в Польше («Это не кризис, это катастрофа»), Чехословакии («Вымирающие деревни»), Китае («Голод, несмотря на хороший урожай») и США («Нищета и разорение»)[763]. И ни слова о голоде в Советском Союзе.
Партийная «оппозиция» снова подыграла Сталину: 19 ноября или ранее он получил донос на двух функционеров, Николая Эйсмонта, наркома продовольствия РСФСР, и Владимира Толмачева, отвечавшего за сухопутный транспорт РСФСР, которые в связи с годовщиной революции выпивали на квартире у Эйсмонта. На следующий день они собрались снова, уже вместе с Александром Смирновым, бывшим наркомом земледелия, снятым и переведенным в лесное ведомство, и опять предавались критике деструктивной политики Сталина. Смирнов стал членом ЦК еще в 1912 году, в один год со Сталиным. Эйсмонт входил в состав недавней комиссии по Северному Кавказу во главе с Кагановичем и видел на железнодорожных вокзалах толпы голодных беженцев. Находясь в подпитии, троица обсуждала возможных кандидатов на должность генерального секретаря вместо Сталина: Ворошилова, Калинина и даже самого Смирнова.
755
Каганович вспоминал, что Сталин «был страшно подавлен». Чуев.
756
Один из телохранителей Сталина под конец жизни вспоминал, что Сталин подолгу сидел у могилы Нади на московском Новодевичьем кладбище. По словам Светланы, ее отец никогда не навещал могилу жены.
758
Кен.
759
Куйбышев еще 2 августа 1932 г. в речи, не попавшей в газеты, но изданной тиражом в 200 тыс. экземпляров, заявил московским партийным функционерам, что у крестьян отсутствуют стимулы — таким образом, расклад был ему известен. Куйбышев.
760
Rees,
761
РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 769. Л. 108. Вслед за чисткой на Северном Кавказе разрешения на очистку своих рядов попросили партийные организации Казахстана и Украины. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 26. Д. 54. Л. 265; Tauger, «People’s Commisariat of Agriculture», 298n99 (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 907. Л. 73/49–74/50).
762
Кроме того, Сталин отправил секретную телеграмму уполномоченным ОГПУ, чтобы те передали протоколы допросов по делам о саботаже хлебозаготовок и расхищении колхозной собственности «в ЦК». Антипова и др.
763
Fitzpatrick,