С учетом всех обстоятельств Сталин отличался поразительной выносливостью. (Согласно медицинскому отчету, в его семье наблюдались «туберкулез, сифилис, алкоголизм, наркомания, эпилепсия, душевные болезни, самоубийства, бол[езни] обмена веществ, злокачественные опухоли, заболевания желез внутренней секреции».) Это была его первая поездка на юг после смерти Нади, но в то же время третья подряд за годы голода. Сталин и его приближенные проезжали через селения, опустевшие из-за отсутствия еды и эпидемии тифа, но обращали ли они на это внимание, не известно. «Мы с Кобой побывали в одном (из 10-ти) наших конесовхозов близь г. г. Сальска и Пролетарской, — сообщал Ворошилов в том же письме Енукидзе о Ростовской области. — Тут мы видели чудеснейших коней — маток и жеребят, жеребцов и раб[очих] лошадей, видели прекрасных овец — мериносов, хорошей калмыцкой породы (красной) скот, гусей, кур, свиней. Все это хозяйство ведется очень хорошо, и степь освоена полностью». В Сочи Ворошилов поселился в «Блиновке», занимавшей второе место в рейтинге сочинских дач (там его ждала жена), но сетовал на то, что на соседних дачах живут сомнительные личности, а также на бактерии в воде и на врачей, особенно Дегтярева («Он такой же врач, как мы с тобой астрономы»). Енукидзе ответил на это (30.08.1933), что все функционеры отправились на юг одновременно и это вызвало нехватку мест. «Коба все время чувствовал себя превосходно, но вот уже четвертый день, как немного возится с зубами — беспокоят и пр»., — снова писал ему Ворошилов (07.09)[939]. Лечением зубов Сталина занялся прибывший к нему дантист (Шапиро)[940].
В Сочи наконец-то провели защищенную высокочастотную телефонную линию, хотя Сталин по-прежнему пользовался телеграфом и посылал почту с фельдъегерями[941]. Функционеры, оставшиеся в Москве, собирались на заседания в сталинском кабинете на Старой площади, обычно проходившие под председательством Кагановича[942]. Из 1038 резолюций Политбюро, принятых тем летом, Сталин внес поправки в 119 — в подавляющем большинстве случаев с подачи Кагановича, чьи письма Сталину были полны жалоб на недостаток руководящих указаний. «Я не могу и не должен давать заключение на все и всякие вопросы, возбуждаемые в ПБ, — отвечал Сталин (05.09.1933). — Ответ… вы могли бы сами рассмотреть и выработать»[943]. Непосредственно перед этим требованием Сталин устроил Политбюро выволочку. Орджоникидзе вместе с наркомом земледелия Яковлевым возражал против возбуждения уголовных дел на директоров заводов, отгружавших некомплектные комбайны. По их почину Политбюро вынесло формальное порицание Вышинскому, заместителю генерального прокурора СССР. Это привело Сталина в ярость. «Поведение Серго… нельзя назвать иначе, как антипартийным, — писал он, — так как оно имеет своей объективной целью защиту реакционных элементов партии против ЦК ВКП(б)». Политбюро пришлось отменить свое решение[944].
22 сентября Сталин отправился с дачи «Пузановка» на инспекцию новой дачи, которая строилась для него под Гагрой — небольшим курортом на Черноморском побережье Абхазии[945]. Он влюбился в эту землю, соседствовавшую с местом действия древнегреческого мифа о золотом руне — символе царской власти и величия[946]. Эта приморская республика, целиком занятая горами с перевалами, лежащими на высоте до 10 тысяч футов (3000 метров) над уровнем моря, и глубокими долинами, прорытыми реками с кристально прозрачной водой, отличалась влажным климатом, а поскольку горы подходили почти к самому побережью, Сухум, живописная столица Абхазии, был защищен от холодных северных воздушных масс. Абхазия отличалась самыми теплыми зимами на территории СССР. Ее горы изобиловали дикими кабанами, на которых велась охота, а реки и многочисленные озера — рыбой. Одним из абхазских соблазнов служили также источники сернистых вод, насыщенных углекислым газом. Местные большевики национализировали запущенные, зараженные малярией абхазские дореволюционные курорты, но прибрать их к рукам стремились и функционеры из Москвы. Возрожденные спа, а также цитрусовые, виноградные и табачные плантации впоследствии обеспечивали связь Абхазии с далекой евразийской столицей. И человеком, наладившим эту связь, был местный уроженец — Нестор Лакоба[947].
939
Квашонкин.
941
Летом 1931 г. были проведены первые высокочастотные телефонные линии между Москвой и Ленинградом и Москвой и Харьковом. Для них использовались шифраторы и дешифраторы, приобретенные у немецких фирм
944
Хлевнюк и др.
945
Эта дача строилась в 1932–1933 гг. в безумной спешке (директор строительства, член ЦИК Абхазии, умолял, чтобы ему прислали больше рабочих). Lakoba Papers, Hoover Institution Archives, 1–65. Финальную инспекцию в начале июля 1933 г. провели Лакоба, Енукидзе, его заместитель Н. И. Пахомов и Паукер.
946
Российская империя отобрала этот участок Черноморского побережья у Турции в 1864 г., что спровоцировало массовый исход местного населения в Османскую империю и массовый наплыв поселенцев, в первую очередь мингрелов, из соседней Западной Грузии, собственно грузин, русских и армян. Абхазский язык относится к северокавказской языковой семье, не родственной ни грузинскому, ни русскому языкам, и сильно отличается от них. Этнические абхазы в основном проживали в трех районах: Гудаутском, Кодорском и Самурзаканском, в то время как до 90 % населения других районов Абхазии составляли не абхазы. Воронов.
947
Дзидзария и др.