«Я Коба, а ты Лакоба»
Низкорослый и глухой Лакоба с тонкими чертами лица и подстриженными усиками отличался изяществом манер. Он не стучал кулаком по столу и не выкрикивал ругательства, подобно его вспыльчивому другу Орджоникидзе. В то время как власть большевиков в регионах, населенных грузинами, порой явно шаталась — в 1920-е годы там разразилось массовое восстание, — в Абхазии она казалась прочной. Лакоба завоевал широкую популярность благодаря традиционному покровительству (выражавшемуся в раздаче квартир, дач, дефицитных товаров), а также вниманию к простым людям. Он внедрял социальную гармонию, сглаживая гипотетическое социальное расслоение крестьянства, и сумел притормозить коллективизацию цитрусовых и табачных плантаций и даже избежать раскулачивания, что было вещью неслыханной. Лакоба опирался отнюдь не на партию, что делало его едва ли не уникальной фигурой среди местных партийных боссов. Абхазская коммунистическая партия являлась всего лишь местной организацией грузинской партии, но Советское государство имело федеративную структуру, а Лакоба в 1920-е годы занимал должность председателя абхазского правительства (Совнаркома), а после 1930 года был председателем ЦИКа Абхазского совета[948]. Он нередко позволял себе пропускать заседания партийной организации[949].
Остряки окрестили Абхазию «Лакобистаном». Выездная комиссия сетовала, что подобный «персонализированный режим всегда плох, он неизменно умертвляет общественную жизнь и ослабляет организации, деморализует кадры и насаждает в их рядах рабскую пассивность»[950]. Однако Орджоникидзе регулярно посылал Лакобе телеграммы о том, чтобы тот позаботился о высокопоставленных московских посетителях абхазских курортов[951]. Троцкий (нередко отдыхавший в Сухуме) восхищался Лакобой, хотя и отмечал, что «несмотря на особый звуковой усилитель, который он носил в кармане, разговаривать с ним было нелегко»[952]. (Вскоре для Лакобы был куплен новый, громоздкий звуковой усилитель «Фонофор» фирмы Siemens.) Сталин называл Лакобу «глухим» и восхищался тем, что Лакоба с легкостью обыгрывал главных советских военачальников на бильярде и стрелял как снайпер. «Лакобу, когда он приезжал в Москву, всегда видели у Сталина, или на квартире, или на даче», — вспоминал Хрущев, добавляя: «Ему Сталин полностью доверял»[953]. Артем вспоминал, что во время визитов Лакобы в доме буквально становилось светлее, и отмечал: Сталин «очень любил… Лакобу»[954]. Говорят, диктатор шутил: «Я Коба, а ты Лакоба».
У них было много общего. Лакоба (г. р. 1893) не помнил отца, который умер от пулевого ранения. Умерли и два отчима Лакобы. Его мать после многочисленных попыток определила его в духовное училище, а затем в Тифлисскую семинарию, где более десяти лет назад учился Сталин и откуда Лакоба тоже был исключен. В дальнейшем Лакоба был одним из вождей красноармейских отрядов, завоевавших Абхазию во время Гражданской войны, и одним из тех, кто руководил ее большевизацией, в то время как Орджоникидзе по распоряжению Сталина занимался тем же в Грузии[955]. Абхазы являлись меньшинством в подконтрольной грузинам Абхазии, но Лакоба и другие абхазские большевики были намерены исправить такое положение, для чего им требовалась независимость[956]. В итоге Сталин разрывался между абхазами, провозгласившими свою собственную республику, и грузинами, стремившимися вернуть Абхазию в состав Грузии[957]. Он прибегнул к уловке, признав Абхазию «договорной республикой». На такие компромиссы между притязаниями соперничающих групп приходилось идти по всему Союзу, в котором насчитывалось более сотни языков и 60 признанных национальностей[958].
949
Лакобой занялась партийная комиссия, заявлявшая о «наличии в Абхазской организации элементов фракционности, вырождения, „частного собственничества“, кумовства и групповой сплоченности на грани подхалимажа». Сталин, отдыхавший на Черном море, оказался втянут в эти интриги, и в письме, подписанном им и Орджоникидзе (19.10.1929), упрекал Лакобу в том, что тот «порой не подчиняется решениям местного партийного комитета». Этот мягкий упрек уберег Лакобу от худшего. Hoover Institution Archives, Lakoba Papers, box 1, folder 55, 56; Blauvelt, «Abkhazia Patronage», 214 (ссылка на: Партархив ЦК КПГ. Ф. 14. Оп. 7. Д. 3516. Л. 1–3).
950
Рихтер.
951
«Товарищ Лакоба, когда мы со Сталиным были там, — отмечал Орджоникидзе, — произвел на нас самые лучшие впечатления из всех бывших там товарищей». Лакоба.
952
Троцкий.
953
Хрущев.
954
Сергеев, Глушик.
955
«Autobiography, December 12, 1936», Hoover Archives, Lakoba papers, box 1, item 2; Бгажба.
956
В то время как Грузия подвергалась энергичному огрузиниванию, доля этнических абхазов в населении данного анклава, составлявшем 146 тыс. человек, к 1926 г. упала ниже уровня в 30 % (хотя еще в 1897 г. составляла 55 %). К 1939 г. доля абхазов сократилась до 18 %. Напротив, доля аджарцев, одного из мусульманских народов Грузии, составляла в Аджарии, автономной республики в составе Грузии, около 70 %. Несчастному правительству Абхазии приходилось издавать указы на трех языках (абхазском, грузинском и русском). Сагария.
957
Через несколько дней после письма Ленину и Сталину (от 26.03.1921) Лакоба вместе с двумя соратниками подписался под телеграммой в адрес Ленина, Сталина, Чичерина, Кирова, всех советских республик и всего мира, провозглашавшей создание новой Абхазской Советской Социалистической Республики; после одобрения этой телеграммы Лениным Грузинская ССР 21 мая 1921 г. подписала соглашение, в котором признавала отдельную Абхазскую ССР. Однако 16 декабря 1921 г. абхазов вынудили подписать с Грузией договор о создании конфедерации. Сагария.
958
В итогах проведенной в 1920 г. частичной переписи фигурировало 55 национальностей, но, по данным переписи 1926 г., их было уже 190; в 1930-е гг. число национальностей сократилось примерно до 60, затем выросло до 106 (перепись 1937 г.). Hirsch,