Германский гамбит
Пока Сталин находился в далекой Гагре, в Лейпциге проходил процесс по делу о поджоге рейхстага. Он открылся 21 сентября 1933 года, и в число обвиняемых входили вождь Коммунистической партии Германии Эрнст Тельман и болгарин Георгий Димитров, подпольно руководивший в Берлине западноевропейским бюро Коминтерна. Димитров, сын рабочего и один из восьми детей в семье, у себя на родине после бегства в Югославию был приговорен к смерти за политическую деятельность. В Германии он держался в тени, но в зале суда в Лейпциге сумел выйти победителем из словесной дуэли со свидетелями обвинения Геббельсом и Германом Герингом и превратил трехмесячный процесс в сенсационное антифашистское шоу международного масштаба. (Нацисты не позаботились заранее сочинить речи для обвиняемых, под нажимом согласившихся публично признать свою вину.) «Я защищаю себя, осужденного коммуниста, — заявил Димитров со скамьи подсудимых. — Я защищаю свою политическую честь, свою честь революционера. Я защищаю свою коммунистическую идеологию, свои идеалы»[999]. Германский верховный суд признал виновным одного лишь голландского коммуниста, задержанного на месте событий, который был гильотинирован накануне своего 25-летия. Димитров был оправдан за недостатком улик. На процесс были допущены журналисты со всего света, но два советских репортера, пытавшихся попасть на него, были арестованы, что привело к дипломатическому скандалу. Тем не менее Михаил Кольцов передавал репортажи для «Правды» (25, 26, 28, 29 и 30 сентября) из Парижа: его трудами имя Димитрова стало известно в каждой советской семье и сложилась легенда о коммунистах как об отважных противниках нацистов, а вовсе не о людях, способствовавших их приходу к власти[1000].
26 сентября на совещании начальников департаментов рейхсканцелярии статс-секретарь (человек № 2) Министерства иностранных дел утверждал, что Германия мало что получит от разрыва с СССР с учетом экономических связей между двумя странами. Гитлер вторил ему, не желая давать Москве предлога для разрыва отношений, но призвал подчиненных не предаваться иллюзиям («русские только и делают, что лгут») и предсказывал, что советское правительство никогда не простит разгрома немецких коммунистов и не смирится с новым порядком в Германии, погубившим все надежды на мировую революцию[1001]. Втайне Гитлер ускорил наращивание вооруженных сил, начатое его предшественниками в нарушение условий Версальского мира, и заявлял каждому британцу, оказывавшемуся в пределах досягаемости, что целью германской экспансии является только СССР и что чисто континентальные интересы Германии не представляют никакой угрозы для глобальной Британской империи. Он отрицал наличие планов по аннексии Австрии (к чему открыто стремились все правительства, существовавшие в Германии до 1933 года)[1002]. Кроме того, в разговоре с корреспондентом газеты Le Matin он утверждал, что желает жить в мире с Францией[1003]. Сталин отслеживал малейшие намеки на франко-германское и англо-германское сближение, а также на гипотетическое наущение поляков и японцев англичанами и на польско-японский сговор[1004]. Он усматривал угрозу не в «надстроечной» идеологии той или иной капиталистической страны, например нацистской Германии, а в фундаментальных «классовых интересах» всех капиталистических держав во главе с Англией и Францией, которые по определению должны были прилагать усилия к созданию антисоветского блока.
999
Широкое освещение слов Димитрова и вообще отпор нацистской пропаганде во всемирной печати были организованы Коминтерном и его волшебником пиара Вилли Мюнценбергом, создавшим Синдикат Мюнценберга (в состав которого входили газеты, журналы и кинокомпании), четвертую по величине медийную организацию Веймарской республики. Когда нацистские газеты начали говорить о причастности Мюнценберга к поджогу рейхстага, он бежал из страны. Gross,
1000
Каганович выступал против того, чтобы Кольцову разрешили отправиться в Париж и освещать процесс оттуда, но Сталин дал на это согласие. Процесс завершился 23 декабря 1933 г., а голландский коммунист Маринус ван дер Люббе был гильотинирован в январе 1934 г. Литвинов писал Сталину по поводу персонала советского посольства в Берлине: «По мнению НКИД, при нынешней политической обстановке в Германии было бы неудобно иметь однорасовый состав верхушки полпредства». В 1934 г. вместо Хинчука послом был назначен Яков Суриц, который, впрочем, тоже был евреем (он получил диплом юриста в Берлинском университете и прежде был членом Бунда). Случ.
1001
1002
В 1931 г. Гитлер предложил британским журналистам, приглашенным в Коричневый дом в Мюнхене, англо-германское партнерство, пообещав Англии полную свободу действий на морях в обмен на полную свободу действий на континенте к востоку от Германии. Тем самым было положено начало длительным двусторонним обхаживаниям. Hildebrand,
1004
Зацикленность Сталина на теме польских шпионов на Украине свидетельствовала о питавшихся им и его режимом опасениях в отношении советской уязвимости. См. надуманное дело заведущего польской секции Черниговского областного партийного комитета Болеслава Скарбека, казненного как глава фиктивной подпольной «польской военной организации» на советской земле. Хаустов и др.