Таким образом, увеличения количества продовольствия можно добиться и путем сокращения его потерь.
Однако не хлебом единым жив человек. Для его жизни нужна вода. Еще больше чистой воды, чем сам человек, требует созданная им промышленность. «Некоторые полагают, — пишет французский специалист в этой области профессор Раймбн Фюрон, — что этим 6 миллиардам человек будет трудно прокормиться, но что им не угрожает нехватка воды. Это глубокое заблуждение….На нашей планете могут обитать не больше 20 миллиардов человек — это количество населения, которое ожидается уже к 2100 году….Уже сейчас начинает ощущаться недостаток в воде и… к 2000 году нам не останется другого выхода, как пить воду океанов» [11].
Чрезвычайная разноголосица царит среди ответов ученых на вопрос о том, грозит ли миру энергетический голод. По данным Всемирной энергетической конференции, мировые запасы ископаемых топлив, добыча которых экономически выгодна, будут использованы примерно через 75 лет. Однако на это резонно возражают, что все предшествующие пессимистические прогнозы о том, что подходит к концу уголь, что скоро иссякнут нефтяные скважины, что плане-, та — не газгольдер и газа тоже не напасешься — все эти. предсказания постоянно опрокидывались открытием все новых и новых месторождении. Много обещает атомная энергия, пока еще дорогая, но развитие техники должно когда- нибудь снизить ка нее дену.
Из сказанного можно сделать вывод, что человеческий разум, опирающийся на наличные земные ресурсы, теоретически в состоянии прокормить обитающие на земле миллиарды. Строчка из стихотворения М. Ю. Лермонтова «Валерик»; «Под небом места много всем» — сохраняет силу и сегодня.
В то же время следует сохранить чувство пропорций и помнить, что Земля или недра — величина в конечном счете постоянная, а население Земли — величина растущая^ поэтому вполне может наступить такой момент, когда физические пределы, необходимые для нормального существования отдельного человека, приблизятся к минимальным. Среди ученых нет единого мнения на этот счет. Некоторые считают, что в условиях социализма население Земли само собой стабилизируется на оптимальном уровне, который не уточняется. Другие считают, что само собой это не получится.
Что касается настоящего, то пока сохраняется капиталистический строй, делающий задачу обеспечения достойного человека существования исключительно трудной, ее решение упирается в социально — экономические преобразования. Кроме того, старый капиталистический мир оставляет после себя столь тяжелое наследие колониализма, которое в короткие сроки не ликвидируешь. Поэтому и следует признавать, что так называемый контроль над рождаемостью имеет право на применение в качестве средства, в определенной мере могущего помочь экономическому развитию — средства вспомогательного, отнюдь не решающего, но которое тем не менее сбрасывать со счетов было бы неразумно.
Пилюли и люди
На первый взгляд кажется, что дети — подспорье экономики, а не обуза, поскольку они вырастает в трудящихся. Однако жизнь не столь прямолинейна. Демографы, подсчитали, что для поддержания, роста населения в один процент в год требуется расходовать 4 процента национального дохода. Это так называемые «демографические инвестиции», с довольно значительным сроком окупаемости, В результате растущий доход развивающихся стран в пересчете на душу населения оказывается неизменным. Положение напоминает ситуацию в сказке Льюиса Кэрола об Алисе в стране чудес. Там нужно было бежать во всю прыть для того, чтобы остаться на том же месте.
По данным американского экономиста Роберта Хейлбро- нера, развивающиеся страны за десять лет увеличили свое общее национальное производство на 40 процентов. Около трех четвертей поглотил прирост населения и конечный результат выразился в росте производства продукции всего лишь на доллар в год на душу населения. Такими темпами далеко не уедешь.
Высокая рождаемость в развивающихся странах изменяет возрастную структуру населения, сдвигая в неблагоприятную сторону пропорции между работающими и иждивенцами. В этих странах на сто работающих приходится в среднем до 230 иждивенцев, тогда как в европейских странах на сто работающих приходится не больше 150 иждивенцев. (В Советском Союзе на сто работающих приходится 120 человек, не занятых в производстве).