«Правду, Нидуд,
тебе сказали;
то было с Вёлундом
у нас на острове -
а лучше бы не было! -
в час наихудший!
Ведь я перед ним
устоять не сумела -
сил моих не было
ему противиться».
Первая песнь о Хельги убийце Хундинга
О Вёлунде
Здесь начинается Песнь о Хельги, убийце Хундинга и Хедбродда.
Песнь о Вёльсунгах
Древле было,
орлы кричали,
с гор небесных
святы воды текли, -
тогда-то в Бралунде
могучий духом
родился Хельги,
у Боргхильд
[1] сын.
Ночью в хоромах
норны явились,
младу владыке
жребий судили;
ему, сулили,
быть славным князем,
лучшим вождем, мол,
его прозовут.
И так усердно
судьбу спрядали,
что содрогались
в Бралунде стены:
нить золотую
до неба спряли,
до лунных палат,
и там закрепили.
К восходу, к закату
пряжу тянули:
все княжьи пределы
ею связали;
ту нить на полночь
Нери сестра
метнула — ему
же полночные земли.
Одно тревожит
отпрыска Ильвинга
[2],
тож и супругу,
принесшую чудо;
вран грает врану
(сидя на древе,
алчут добычи):
«Мне весть случилась!
Стоит в кольчуге
Сигмунда чадо, -
день, как родился
(година грядет!),
а взором вострый,
как взрослый воин
и друг бирючий
(будет нам радость!)».
Народ нарек его
ратеводителем;
молва среди воинов:
мол, славное время;
сам же конунг
скачет из битвы,
дабы младому
лук
[3] зеленый вручить:
дал имя — Хельги -
и земли; Хатун,
Сольфьёлль и Снефьёлль,
и Сигарсвеллир,
Хрингстёд и Хрингстадир,
и Химинвангар,
и меч — змея крови -
дал Синфьётли брату.
Там возрастал он,
светильня счастья,
вяз благородный
друзьям на радость:
дарил по заслугам,
щедро платил
златом — добычей
лезвий кровавых.
Млад вождь недолго
медлил с войною:
пятнадцать было
князю в ту зиму,
когда пал Хундинг,
им сокрушенный,
долго правивший
людьми и землями.
Хундинга отпрыски
казну и кольца
с сына Сигмунда
за то спросили;
они ж умыслили
ему отмщение
за все, что отнято,
за отчую гибель.
Младой же не дал им
ни цену крови,
ни возмещения
за то убийство:
сказал, мол, будет им
буря великая
дротов железных
и Одина гнев.
Идут воители
на сходбище лезвий,
быть ей назначили
близ Логафьёлля;
мир Фроди нарушен
между ратями,
псы Видрира рыщут,
ища стервятины.
Вот вождь после битвы
сидит (убивши
Альва и Эйольва)
у Орлего Камня
(и Хьёварда с Хавардом,
Хундинга семя,
тож изничтожил -
весь род дрота Мимира),
и тут блеснуло
у Логафьёлля,
ярко блеснули,
прянули молнии:
с поля воздушного
явились девы,
валькирии в шлемах:
кольчуги их были
забрызганы кровью,
с копий стекал
сверкающий блеск.
Сейчас же в чаще
жилища бирючьего
молвит вождь славный
Дисам полуденным,
мол, с воями вместе
в его жилище
не заночуют ли?
(А сеча стучала!)
Одна же с коня,
Хёгни дочерь,
молвит ему
(а сеча умолкла);
«Дело мы, девы,
найдем получше,
чем пиво с княжьей
дружиной пить!
Родитель мой вздумал
дочерь просватать
в жены могучему
Гранмара сыну, -
я, Хельги, о том, о
Хёдбродде, молвлю,
о гордом вожде,
о котовьем отродье
[4].
На днях же явится
тот князь за мною,
коль скоро на брань
не вызовешь в поле
и невесту не вырвешь
из рук войсководы».
(Хельги сказал:)
«Убийцы Исунга
не бойся, дева!
Лязг будет лезвий,
если буду в живых!»
Во все концы
гонцов рассылает
по морю, по небу,
рать собирая,
сулит всевластный
в награду блеск моря
воинам дать
и детям их тож:
«Велите немедля
спустить корабли,
плыть к острову Брандей -
там быть наготове!» -
там ждал их конунг,
пока не явились
сотни воинов
с острова Хединсей.
С тех берегов
и от Ставнмыса тоже
ладьи отплыли,
златом одеты;
тогда-то Хельги
у Хьёрлейва спросит:
«Не скажешь ли, сколько там
с конунгом войска?»
Тот же молвил
младу владыке,
мол, там немало,
у Трёноейр-мыса,
людей-мореходов
в ладьях долгоносых,
сюда плывущих
из Эрвасунда;
«Двенадцать сотен
мужей дружинных!
У воеводы же
войско, у Хатуна,
вдвое большее; -
близится бой!»
Шатер тут сдернул
кораблеводитель
с ладьи — пробудились
люди владычьи
и видят — светает;
и стали поспешно
ставить на стругах
ветрила шитые
воинство княжье
в Варинсфьорде.
Плещут весла,
железо лязгает -
тарч о тарч стучит, -
плывут викинги
(прочь от берега,
бежит резвая,
стая стругов
несет ратников), -
будто гром гремит,
как встречаются
сестры Кольги
и кили долгие,
будто в бурю прибой
[1]