Ну нет, решила Миньон, больше она не может тратить время на такие затяжные интервью и получать в результате всего доллар. Не надо слишком интересоваться людьми, тогда ей легче будет выполнить свою миссию. И все-таки этот художник произвел на нее сильное впечатление, хоть сам ценил себя не слишком высоко, и она подумала, что, пока она здесь, надо будет обязательно побывать в его студии.
Вместе с Палмером они сосчитали деньги и подписи. Палмеру сумма показалась внушительной, и он стал восхищаться, с каким искусством Миньон умеет подойти к самым, казалось бы, безнадежным кандидатам в жертвователи, но она-то понимала, что эти сто с чем-то долларов — капля в море, ведь расходы предстоят огромные. И все же начало положено, у них есть тыл, хотя и не слишком надежный, где они смогут собрать силы и подготовиться к следующим вылазкам. Ведь в конце-то концов в этой гостиной каких-нибудь пятьдесят человек, а в городе живет несколько тысяч. Ах, если бы Уортингтон Шорт удвоил собранную сумму, как бы убедить его…
Тщательно продумав и спланировав встречу с Шортом, Миньон подошла к нему как раз в ту минуту, когда он выстрелил в своих собеседников последней эпиграммой и двинулся от них прочь. Он налетел прямо на Миньон, она чуть не упала, но он удержал ее за плечи.
— О, какое дивное ощущение! — воскликнул он и заухал на всю гостиную, как сова. — Давайте повторим. — Он прижался к ней своим рыхлым животом и игриво подтолкнул. — С вами так и тянет столкнуться.
Подавив отвращение, она попробовала ему подыграть.
— Если бы я с кем-то и хотела столкнуться на необитаемом острове, то только с вами, — сказала она.
Он снова разразился уханьем.
— Вы слышали, что она сказала? Слышали? А вы? — обращался он то к одному, то к другому, собирая аудиторию для очередной демонстрации интеллектуальной пиротехники. — Повторите им, что вы сказали, — попросил он ее.
Но Миньон не попалась в ловушку. Она чувствовала, что мужество вот-вот изменит ей, и если она сейчас же не объявит, что ей нужно, то потом будет просто-напросто поздно.
— Мистер Шорт, друзья называют вас Уорти[79]. Просьба, с которой я к вам обращаюсь, вполне достойна вас. Здесь у меня сто долларов. Удвойте эту сумму. Если вы скажете «да», меня выберут королевой фестиваля фаршированного перца, и вы получите право поцеловать меня перед объективами репортеров. Я рассчитываю на вашу поддержку.
Нет, не для того собрал Шорт зрителей! И чтобы скрыть замешательство, он закричал на всю комнату:
— Эта женщина великолепна! Почему ее прятали от меня весь вечер? — Он взял Миньон за голову большими, пухлыми руками и заглянул ей в глаза.
— Лапочка моя, Уорти я стал недавно, но всю жизнь был Шортом[80].
— Но ведь не настолько же вы скупы… — начала она, но он покачал головой:
— Увы.
— Можно не так много, — стала торговаться она. — Можно даже не давать деньги сейчас. Ваше слово…
Но он упорно качал головой.
— Увы. — Видно, он решил не сдаваться, невзирая на присутствие стольких свидетелей. Миньон в растерянности молчала, и он счел необходимым объяснить ей свой отказ.
Он изуверился в пользе таких начинаний, сказал Шорт. Он — разочаровавшийся радикал, из тех самых, многозначительно подчеркнул он. Он был в авангарде защитников Сакко и Ванцетти (в авангарде? Миньон никогда не слышала его имени!), и чем все кончилось? Несмотря на все протесты, их казнили.
— На моих глазах миллионы долларов летели на ветер, — продолжал он. Заметив ее недоверие, он запылал еще большим негодованием. — Да-да, миллионы! Не меньше трех. Я видел это собственными глазами, слышите? — Нелепость его заявления была до такой степени очевидна, что Миньон онемела. Это был излюбленный прием фашистской пропаганды: с жаром повторять заведомую ложь до тех пор, пока она не начинает казаться почти правдой. — А ведь нас тогда поддерживало столько выдающихся людей. Феликс Франкфуртер![81] Эдна Винсент Миллей![82] Знаменитости первого ранга! У вас есть кто-нибудь, равный Миллей?
— Пока нет, но…
Он прервал ее, воинственно звеня монетами в кармане:
— А сами жертвы? Это же были герои! Ванцетти, величайший писатель Америки, и Сакко почти такой же великий, как он… Титаны, настоящие титаны!
81
Известный американский юрист, во время процесса Сакко и Ванцетти — член Верховного суда США.