Она едва слышно пролепетала всего два слога.
– До-ли?
– Долли.
– Долли, – повторил Раджкумар. – Долли. – Он не знал, что еще сказать и стоит ли говорить еще что-то, поэтому повторял имя все громче и громче, пока в конце концов едва не кричал: – Долли. Долли.
Он увидел, как легкая улыбка мелькнула на ее лице, а потом услышал голос Ма Чо, гаркнувший в самое ухо:
– Солдаты! Бежим.
В дверях он обернулся. Долли стояла на том же месте, сжимая в руках шкатулку, и смотрела на него.
Ма Чо потянула Раджкумара за руку:
– Чего ты уставился на эту девчонку, ты, полоумный калаа? Хватай что есть и беги. Солдаты возвращаются. Бежим.
Из зеркального зала донеслись крики. Раджкумар, уходя, чуть вскинул руку, скорее давая знак, чем прощаясь.
– Мы с тобой обязательно снова встретимся.
4
Королевское семейство провело ночь в одном из отдаленных строений на территории дворца – Южном Садовом Дворце, маленьком павильоне, окруженном прудами, каналами и пасторальными садами. На следующий день незадолго до полудня король Тибо вышел на балкон и уселся ждать британского посланника полковника Слейдена. Король надел церемониальную перевязь и белый гаун-баун[22], головной убор скорби.
Король Тибо был среднего роста, с пухлым лицом, тонкими усиками и изящно подведенными глазами. В юности он был известным красавцем – говорили, что он самый красивый бирманец в стране (на самом деле он был наполовину шаном, его мать переехала в Мандалай из маленького княжества у восточной границы). Он вступил на престол в двадцать лет и за семь лет правления ни разу не покидал территории дворца. Столь длительное заточение пагубно повлияло на его внешность. Королю было всего двадцать семь, а выглядел он как мужчина среднего возраста.
Сам Тибо никогда не стремился занять бирманский престол. Никто в королевстве и не представлял, что он когда-нибудь получит корону. В детстве он с энтузиазмом, необычным для особы его происхождения, прошел традиционную школу послушничества в буддийском монастыре. Несколько лет провел в дворцовом святилище, покинув его в одночасье по воле своего отца, августейшего короля Миндона. Король отправил Тибо и нескольких его сводных братьев в английскую школу в Мандалае. Под руководством англиканских миссионеров Тибо выучил английский язык и показал недюжинные способности к крикету.
Но затем король Миндон изменил точку зрения, забрал принцев из школы, а в итоге прогнал и миссионеров. Тибо с радостью вернулся в монастырь на территории дворца, с видом на водяные часы и святилище Зуба Будды. Он заработал награду за изучение священных текстов, в девятнадцать лет сдав трудный экзамен на патама-биан[23].
Король Миндон был, возможно, самым мудрым и дальновидным правителем из всех, что когда-либо восседали на бирманском троне. Отдавая должное заслугам сына, он в равной мере осознавал его слабости. “Если Тибо когда-нибудь станет королем, – однажды заметил король, – страна окажется в руках чужеземцев”. Но из всех вариантов этот казался крайне маловероятным. В Мандалае имелось еще сорок шесть других принцев, чьи права на трон не уступали правам Тибо. И многие далеко превосходили его в политических амбициях и дарованиях.
Но вмешалась судьба, как часто бывает, в обличье тещи, а заодно и мачехи Тибо, королевы Аленандо, старшей наложницы, коварной и безжалостной классической дворцовой интриганки. Она устроила брак Тибо со всеми своими тремя дочерьми одновременно. А потом пропихнула на трон мимо всех сорока шести соперников. У него не было иного выхода, кроме как принять свою судьбу, – принять было легче, чем сопротивляться, и менее опасно для жизни. Но случился неожиданный поворот, нечто, что нарушило все расчеты: Тибо влюбился в одну из своих жен, в среднюю королеву, Супаялат.
Супаялат далеко превосходила всех прочих принцесс в жестокости и своеволии и единственная не уступала матери в коварстве и решительности. От женщины подобного склада можно было ожидать исключительно равнодушия, когда дело касалось мужчины с наклонностями ученого, вроде Тибо. Однако и она тоже, вопреки традициям дворцовых интриг, без памяти влюбилась в своего мужа-короля. Его бесхарактерное добродушие, казалось, пробудило в ней материнскую ярость. Чтобы защитить мужа от своей семьи, она лишила мать власти и сослала ее на задворки дворца, вместе с сестрами и остальными женами. Затем занялась устранением соперников Тибо. Она приказала казнить каждого члена королевской семьи, который мог бы когда-либо представлять угрозу для ее супруга. Семьдесят девять принцев были умерщвлены по ее приказу, среди них были и новорожденные младенцы, и старики, уже еле таскавшие ноги. Дабы избежать пролития королевской крови, она повелела заворачивать их в ковры и забивать до смерти. Трупы выбрасывали в ближайшую реку.
22
Традиционный бирманский головной убор, платок, повязанный особым образом, напоминает бандану.