На следующий день с первыми рассветными лучами король поднялся на палубу с позолоченным биноклем в руках. Линзы были французского производства – драгоценное наследство, доставшееся от короля Миндона. Старый король не расставался с этим биноклем и повсюду носил его с собой, даже в Тронный Зал.
Холодным утром матовый туман поднимался над рекой. Король терпеливо ждал, пока солнце прожжет молочную пелену. Едва туман начал рассеиваться, король поднес к глазам бинокль. И вдруг вот оно – зрелище, которое он мечтал увидеть всю свою жизнь: стремящаяся ввысь громада пагоды Шведагон, даже больше, чем он себе представлял; ее хти, устремленный в небеса, словно плывущий на ложе из облаков и тумана, сиял в лучах восходящего солнца. Он сам трудился над сооружением хти, своими собственными руками помогал золотить шпиль, укладывая слоями листы сусального золота. Король Миндон велел изготовить хти в Мандалае, потом его отправили к пагоде Шведагон на королевской барже. Он, Тибо, был тогда послушником в монастыре, и все, даже самые почтенные монахи, соперничали друг с другом за честь участвовать в работе над шпилем.
Король опустил бинокль, рассматривая прибрежную часть города. Окуляры прибора оставляли вне поля зрения множество деталей: стены, колонны, повозки и спешащих по делам людей. Тибо слышал о Рангуне от своего сводного брата, принца Тонзая. Город был основан их предком, Алаунпхая, но мало кто из представителей династии бывал тут. Британцы захватили город еще до рождения Тибо, вместе со всеми прибрежными провинциями Бирмы. Тогда-то границы Бирманского королевства и были отодвинуты вверх по Иравади, почти до середины течения реки. С тех пор единственными представителями королевского семейства, которым выпадал шанс посетить Рангун, были бунтовщики и изгнанники, принцы, которые порвали с правящими кругами в Мандалае.
Принц Тонзай был именно из таких – он повздорил со старым королем Миндоном и уплыл вниз по реке, найдя убежище в оккупированном британцами городе. Позже принц был прощен и вернулся в Мандалай. Во дворце на него напустились с расспросами, каждый хотел разузнать про Рангун. Тибо был тогда подростком и зачарованно слушал, как принц описывал корабли, которые видел в порту Рангуна: китайские джонки и арабские дау, сампаны Читтагонга, американские клипперы и британские линкоры. Тибо узнал про Стрэнд, его огромные здания и особняки с колоннами, банки и отели; про набережную Годвина[26], склады и деревянные мельницы, стоящие вдоль ручья Пазундаун; про широкие проспекты и толпы людей и про иностранцев, наводнявших общественные пространства, – англичане, индийцы, тамилы, американцы, малайцы, бенгальцы, китайцы.
Одна из историй принца Тонзая была про Бахадура Шаха Зафара, последнего императора Моголов. После подавления восстания 1857 года британцы выслали свергнутого императора в Рангун. Он жил в небольшом домике неподалеку от пагоды Шведагон. Однажды ночью принц вместе с несколькими друзьями сбежал посмотреть на дом императора. Они застали его на веранде, перебирающим четки. Император был слеп и очень стар. Принц с друзьями хотели было подойти к нему, но в последний момент передумали. Что можно сказать такому человеку?
В Рангуне, сказал принц, есть улица, названная в честь старого императора, – улица Моголов, там живет много индийцев. Принц вообще утверждал, что в Рангуне больше индийцев, чем бирманцев. Это англичане привезли их туда, работать в доках и на мельницах, таскать рикшу и выносить горшки с нечистотами. Должно быть, не нашли местных для такого дела. И впрямь, с чего бы бирманцам браться за грязную и тяжелую работу? В Бирме никто никогда не голодал, все умели читать и писать, а землю получали, обратившись с просьбой к властям, так зачем впрягаться в рикшу и мыть ночные вазы?
Поднеся бинокль к глазам, король заметил на берегу несколько индийских лиц. Какая могучая, непостижимая власть – вот так перемещать огромные массы людей с места на место: императоров, королей, крестьян, грузчиков, солдат, кули, полицейских. Зачем? К чему это неистовое перемешивание – выдергивать людей с одного места и переселять в другое, чтобы возить рикши, чтобы ослепнуть в изгнании?
И куда денут его народ теперь, когда они стали частью империи? Людям это не придется по душе, все эти перемены. Они не легки на подъем, бирманцы, король прекрасно знал это по себе. Он никогда никуда не хотел уезжать. И все же вот он здесь, на пути в Индию.
Король развернулся, намереваясь спуститься вниз, ему не хотелось надолго оставаться вне стен каюты. Некоторые из его ценностей испарились, причем кое-какие в тот самый первый день, когда английские офицеры конвоировали его из дворца на “Торию”. Он спросил о потерянных вещах, офицеры напряглись, сделали вид, что обижены, и завели разговор о создании комиссии по расследованию. И король понял, что, несмотря на всю их важность и парадную форму, они не гнушались банальным воровством.
26
Генри Томас Годвин (1784–1853) – британский генерал, ветеран 1-й Англо-бирманской войны и главнокомандующий британскими силами во 2-й Англо-бирманской войне, в результате которой был захвачен Рангун и аннексирована вся Нижняя Бирма.