1932
Из цикла «Моление»
* * *
Мелодию дай, приобщи к песнопенью, учитель.
Мелодия надобна мне! Я – смиренный проситель.
Небесная Ганга, восход золотой усвоили этой мелодии строй
И петь научились, подслушав тебя, вдохновитель.
Отправлюсь я, душу наполнив мелодией вечной,
Туда, где царит разногласье и шум бесконечный.
В людской крутоверти, среди суеты, разлада, сумятицы
и тесноты,
Ты сам испытай мою вину, великий ценитель!
* * *
Я коврик мелодии здесь разостлал:
О путник, тебе – постоянный привал!
На зов пробудившейся птицы плывешь на пароме
денницы
Туда, где волна омывает причал.
Побудь на заре у дверей при утренней песне моей!
Сегодня с рассвета надвинулись тучи на лес,
Слезами наполнив глаза голубые небес.
У пальмовой рощи, в тумане, стоишь ты в другом одеянье,
О, не удаляйся украдкой! Хоть сколько-нибудь
В сырой полумгле моей пасмурной песни побудь!
* * *
Я бесконечен. Своим ты играешь созданьем:
Опустошаешь – и вновь наполняешь дыханьем.
Сколько со мной, незатейливой флейтой своей,
Ты исходил берегов, и холмов, и полей;
Сколько напевов сыграл ты на ней!
С кем поделюсь ликованьем?
Сладостно сердцу от прикосновенья святого.
Плещет восторг через край, и рождается слово.
То, что вмещается в горсточке малой моей,-
Дар нескончаемый, длящийся множество дней.
Сколько, о, сколько веков из ладони твоей
Брать буду снова и снова?
* * *
Подобно потокам срабона, пусть льется и нощно и денно
На грудь и лицо мне мелодия песни твоей вдохновенной.
Пусть утром в глаза мне струится со светом востока,
А ночью пускай мне вливается в душу глубоко.
На счастье, на горести жизни, на все, что минутно и тленно,
Подобно потокам срабона, пусть льется и нощно и денно.
Пусть ветви, где цвет не цветет и не вяжется завязь,
От ветра с дождем зашумят, пробудясь и расправясь.
На все, что во мне одряхлело, угасло для жизни,
Потоком своей животворной мелодии брызни!
На жажду, на голод, на все, что мгновенно и бренно,
Подобно потокам срабона, пусть льется и нощно и денно.
* * *
Богатству и прислужников гурьбе
Не рад я, всей душой стремясь к тебе.
Ты знаешь подноготную мою:
Когда я счастлив или слезы лью -
Я забываю о своей судьбе,
Создатель, всей душой стремясь к тебе.
Доколе мне на голове таскать
Гордыни бремя, себялюбья кладь?
Порвать богатства путы на себе
Желал бы я, душой стремясь к тебе.
Возьми богатство,- разреши от уз!
Сними с души моей тяжелый груз.
Когда ты снизойдешь к моей мольбе,
Все обрету в тебе – стремясь к тебе.
* * *
Высится, грохочет колесница.
В небе знамя реет и лоснится.
Вот Он! За канат хватайтесь дружно.
И тяните, что есть сил, натужно.
Полно прохлаждаться по углам!
Место вам – в толпе тысячелицей.
Отрешись от всех забот вчерашних,
Маловажных дел и дрязг домашних.
Эй, тяни душой и телом бренным,
Бытием не дорожа презренным,
Через города, леса, холмы,
Днем – и от заката до денницы.
Громыхают, лязгают колеса,
Будят гул в груди разноголосый.
Кровь твоя бушует крутовертью.
Это – песни торжество над смертью.
Вереница помыслов твоих
В день грядущий разве не стремится?
* * *
По ночам под звуки флейты бродят звездные стада,
Ты коров своих, незримый, в небесах пасешь всегда.
Светоносные коровы озаряют сад плодовый,
Меж цветами и плодами разбредаясь кто куда.
На рассвете убегают, лишь клубится пыль вдогон.
Ты их музыкой вечерней возвращаешь в свой загон.
Разбрестись я дал желаньям, и мечтам, и упованьям.
О пастух, придет мой вечер – соберешь ли их тогда?
Из цикла «Родина»
* * *
О Мать-Бенгалия! Край золотой!
Твой небосвод в душе поет свой гимн святой.
Меня пьянит весной рощ манговых цветенье.
Я твой, навеки твой!
Осенних нив убор блистает красотой.
Чарует взор сиянье зорь, узор теней.
Цветет покров твоих лугов, твоих полей.
О Мать, из уст твоих нектаром льется пенье.
Я твой, навеки твой!
Когда печальна ты – и я скорблю с тобой.
Я рос вдали от гроз, и в играх дни текли.
В моей крови – настой твоей благой земли.
Светильник ты зажжешь, когда сгустятся тени.
Я твой, навеки твой!
Я вновь бегу к тебе, в свой дом родной!
Среди холмов – стада коров.
Живет народ у тихих вод, в тени лесов.
Не знают лени мирные селенья.
Я твой, навеки твой!
Мне друг – любой пастух, и пахарь – брат родной.
Я пред тобой опять с мольбой простерт, о Мать.
От ног твоих священный прах дозволь мне взять!
К твоим стопам дары сложу в сыновнем рвенье.
Я твой, навеки твой!
Я шею не стяну заморскою петлей!
* * *
Пусть бенгальцев упованья, мысли, речи и желанья
Справедливы будут, справедливы, боже!
Пусть бенгальцев всех сердца бьются в лад – и до
конца
В единенье будут, в единенье, боже!
Из цикла «Любовь»
* * *
Будешь, нет ли ты обо мне вспоминать,- даже мысли такой не
таю.
Но у двери твоей опять и опять почему-то песню пою.
Дни бегут, и, пока суждено идти, подхожу, только встречу тебя
на пути,
Чтоб взглянуть как-нибудь на согретую счастьем улыбку твою.
И поэтому я пою.
Все цветы весны за весною вслед осыпаются пестрым дождем.
Станут прахом летучим – и вот их нет, не узнали они ни о чем.
День за днем пройдет, догорит заход, вина песню свою прервет…
Но, пока живу: все я жду – наяву ты мою посетишь ладью.
И поэтому я пою.
* * *
Возьми, возьми же меня и сделай своею виной;
Да подчинятся руке умелой сердца глубины!
Я – в нежных лотосах – ладонях, вот – струны, тронь их,
Чтоб вина сердца в твой слух проникла до сердцевины,
Порой веселью, порою горю послушно вторя;
Чтоб смолкла тотчас, едва ты бросишь ее безвинно.
Никто не знает, какою вестью воскреснет песня,
Когда, ликуя, вольется в небо, в поток единый.
вернуться
69