Тем не менее, в самый неудобные моменты возникала острая нехватка денег. В апреле 1346 года герцог Нормандский был вынужден дать поручение трем своим финансовым чиновникам конфисковать имущество мятежников, продать хартии о помиловании и присвоении дворянства и легитимности, взять на себя юрисдикцию по каждому виду гражданских или уголовных споров, по которым можно было взимать штрафы, и сделать почти все то, за что король так извинялся, созывая Генеральные Штаты. "Собирайте все деньги, которые вы можете извлечь для поддержки наших войн. Берите их у всех и каждого, у кого сможете, и следите за тем, чтобы каждый денье был передан непосредственно нашему казначею". Немногие документы более наглядно показывают, что правительство XIV века существовало по принципу "с мира по нитке"[808].
Какими бы серьезными ни были финансовые проблемы французского правительства, в 1346 году они привели к полному поражению не из-за отсутствия денег. Армия, которой Иоанн Нормандский командовал на юго-западе, была самой большой, которую когда-либо там размещали. Со времен кампании 1339 года в Гаскони не сражалось столько северных дворян. Среди них были герцог Бургундский и его сын, а также граф Булонский, Готье де Бриенн, герцог Афинский, множество рыцарей с севера и центра и все главные офицеры королевского двора: коннетабль, Рауль II, граф д'Э, оба маршала и магистр королевских арбалетчиков. Эти люди выступили в поход на юг из долины Луары в феврале. Герцог Бурбонский и епископ Бове сформировали в Тулузе вторую армию из всех южных сенешальств. Они собрали обоз с осадной техникой, включавший пять пушек. Обе армии соединились в Керси в марте 1346 года и начали медленно продвигаться вниз по долине Гаронны. В течение весны и лета к ним присоединялись новые группы людей. Сравнивая известную численность предыдущих армий с тем, что известно о наборе этой армии, можно предположить, что в разгар кампании под командованием Иоанна Нормандского было от 15.000 до 20.000 человек, включая 1.400 генуэзских наемников. Первым удерживаемым англичанами городом на марше этой армии был Эгийон. Колонна французской армии прибыла к его стенам около 1 апреля 1346 года. В середине апреля прибыл сам герцог с арьергардом, знатными дворянами и главными офицерами армии[809].
Эгийон, который в считанные часы пал перед Ральфом Стаффордом, был осаждаем герцогом Нормандским в течение всего лета 1346 года[810]. Более того, в один из моментов, когда герцог был удручен своей судьбой, он дал клятву, что никогда не отступит оттуда, пока город не падет. Герцога много критиковали за его упрямство. Настоящей целью его кампании, как он публично объявил, было возвращение Ла-Реоля, потеря которого в предыдущем году стала серьезной потерей для французских позиций в долине Гаронны[811]. Но Иоанн Нормандский, хотя и был плохим полководцем со своей стороны, не испытывал недостатка в советах экспертов. Правда заключалась в том, что Эгийон был жизненно важен. Он располагался над слиянием рек Ло и Гаронны выше по течению от Ла-Реоля, и обладание им англичанами лишало французов возможности пользоваться обеими реками. Эти реки были путями, по которым должна была снабжаться любая французская армия, расположившаяся вокруг Ла-Реоля. Практически другой альтернативы не было. Состояние дорог на юго-западе было ужасающим, они проходили через страну, которая находилась в состоянии анархии и местами была оккупирована англичанами и их союзниками. Иоанн Нормандский имел личный опыт в этих вопросах. Его первая кампания на Шельде в 1340 году провалилась главным образом потому, что он пытался захватить города, не обеспечив безопасность речных коммуникаций в своем тылу. Однако были и соображения более неосязаемого характера. Герцог Нормандский был первым человеком в королевстве после короля. Как только он предъявил официальное требование о сдаче города, его достоинство стало залогом успешного исхода. Одним из тех, кто присутствовал при осаде, был знаменитый паладин и авторитет в вопросах рыцарства Жоффруа де Шарни. "Что является для человека, претендовавшего на город, более бесчестным, уйти сняв осаду, не завоевав его или отказаться от вызова на бой со стороны армии спасения?" ― спрашивал он несколько лет спустя[812].
809
BN Fr. 32510, fol. 185–7; LE, nos 272–428; E. Petit (1), viii, 6–7; Jurades d'Agen, 60; HGL, ix, 583, 585n, 586–8; Anselme, vi, 701–2; JT, no. 380; Bertrandy, 309–10; DCG, no. XXXII (1016). Осадный обоз: HGL, ix, 583; Lacabane, 43. Арьер-бан: AD Hérault A4/178.
810
Осада Эгийона, до июня: Chron. Norm., 71–3; Chronographia, ii, 220–1; Istore de Flandre, ii, 35–7; Villani, Hist., XII: 46, col. 928; Bel, Chron., ii, 49–50, 56–64; Knighton, Chron., ii, 40; Murimuth, Chron., 249; Baker, Chron., 78. Другие ссылки ниже.