Филипп VI прибыл в Амьен из Понт-Сент-Максанс в начале сентября и обнаружил, что явка в армию была низкой, а военная казна пуста. Моральный дух также был исключительно низок. Даже в близлежащих к Кале провинциях, которым непосредственно угрожали захватчики, вербовку приходилось подкреплять угрозами тюремного заключения и конфискации имущества как среди дворян, так и среди простолюдинов. В Нормандии сбор подымного налога, предназначенный для оплаты новой армии, встретил серьезное сопротивление, которое в некоторых местах пришлось подавлять вооруженной силой. Филипп VI перенес дату сбора армии на месяц — на 1 октября 1347 года[975].
Моральный дух англичан был выше, но дата, которую Эдуард III назначил для своего шевоше, наступила и прошла без движения. Его собственные силы и ресурсы, которые их поддерживали, были истощены не меньше, чем у французов. Его люди вели кампанию уже пятнадцать месяцев. Их трудности возрастали с каждым днем. Погода была очень жаркой, чистую пресную воду было трудно достать. Продовольствия было еще много, но будущее снабжение было неопределенным. В Англии, где урожай был собран поздно, поставщики испытывали трудности с закупкой зерна, и масштабы их прошлых закупок приводили к серьезному дефициту на местах. К этим проблемам и неудобствам добавлялось множество административных проблем, которые Эдуард III, как обычно, недооценил при составлении своих планов. Возвращение людей в Кале после их отъезда домой оказалось делом медленным и трудным. Еще большей проблемой была их оплата. Сбор второго года парламентской субсидии 1346 года только начинался. Была предпринята попытка в счет нее прибегнуть к новому раунду принудительных займов, третьему за шесть месяцев. Эта инициатива была воспринята населением крайне отрицательно[976].
В начале сентября 1347 года произошли два происшествия, которые подорвали уверенность армии Эдуарда III в себе и уменьшили ее аппетит к дальним набегам. Первым было несчастье, постигшее графа Уорика. Он проводил рейд в районе Сент-Омера с большим отрядом английских и фламандских солдат, когда гарнизон города, усиленный горожанами, вышел из ворот и обрушился на англичан. Они были застигнуты врасплох. В последовавшей за этим битве Уорик потерял 180 человек. Остальные его войска были обращены в стремительное бегство обратно в Кале. Примерно в то же время флот из десяти кораблей из Англии без сопровождения шел к Кале с провизией, лошадьми и женщинами, которые собирались присоединиться к своим мужьям в лагере. Недалеко от города на них напал французский капер Марант, известная личность, по профессии пират из Булони, а в военное время один из самых предприимчивых морских капитанов Филиппа VI. Он захватил весь флот, пустив половину на дно, а остальное увел в качестве приза в Абвиль. Это были нежелательные признаки сохраняющейся способности французов к сопротивлению. В обоих случаях они были в значительной степени обязаны частной инициативе и практически никак — руководству своего правительства[977].
Когда в начале сентября 1347 года кардиналы возобновили свои попытки установить мир, они обнаружили, что обе стороны готовы к переговорам, несмотря на их публичные воинственные заявления. Было предложено перемирие, которое должно было продлиться до 7 июля 1348 года. Условия, как и в случае с перемирием в Малеструа, были разработаны самими кардиналами. Их клерки усердно сновали между Кале и Амьеном, чтобы выслушать претензии и оговорки двух королей. Представители обеих сторон встретились 28 сентября, чтобы выразить свое официальное согласие на перемирие. Условия, естественно, благоприятствовали победителю. Эдуард III и его союзники сохранили свои нынешние позиции везде на границе области Кале, во Фландрии, Бретани, Аквитании и Пуату, в Шотландии и даже в графстве Бургундия, где коалиция недовольных аристократов была достойно названа союзниками Англии. Фламандцы не только сохранили свою независимость, но и получили полную свободу передвижения и торговли во Франции, а фламандские сторонники французского короля, находившиеся в изгнании во Франции, были лишены возможности вернуться в свои дома. Обе стороны поклялись не вступать в интриги с мятежниками с другой стороны, не искушать их и не угрожать им. Это обещание было крайне неприятно королю Франции, поскольку оно не позволяло ему наказать или даже примириться с предателями 1346 и 1347 годов. Перемирие от сентября 1347 года, как никакой другой документ подобного рода, признало позицию силы Эдуарда III во взаимоотношениях с Францией[978].
975
Arch. admin. Reims, ii, 1159–61; *Delisle, 114–15; Actes Normands, 351–2; JT, no. 375.
976
RF, iii, 130–5; CFR 1347–56, 44–5; Knighton, Chron., ii, 53. Проблемы: PRO C76/25, mm. 26d, 24, 23.