В течение августа епископы Даремский и Уинчестерский провели ряд встреч с Филиппом VI и его Советом в Париже и в королевской резиденции в Венсенском лесу. Обсуждения дел были крайне неприятными. Они завершились 20 августа, когда в Париже был объявлен окончательный ответ французского короля. Филипп VI полностью отверг предложения послов. Он заявил, что намерен помогать шотландцам всеми доступными ему средствами. Он объяснил, что набрал большую армию как во Франции, так и в других странах, и собрал флот из галер и других кораблей. С ними он намеревался немедленно вторгнуться как в Англию, так и в Шотландию. Послы сочли откровенность Филиппа VI поразительной, они не решились записать то, что им сказали, на случай, если бумага попадет в чужие руки. Поэтому они послали клерка Уильяма Тикхилла предупредить королевский Совет в Англии из уст в уста. Тикхилл сразу же покинул Париж с одним оруженосцем, добрался до Дувра 23 августа и скакал всю ночь, чтобы прибыть очень поздно 24 августа в Нортгемптон, где остановились Джон Стратфорд и некоторые высокопоставленные члены королевского Совета. Стратфорд, не дожидаясь аудиенции у короля и даже не дослушав до конца послание Тикхилла, распорядился о созыве еще одного Большого Совета в Ноттингеме 23 сентября, то есть в кратчайшее время. По этому случаю были созваны не только прелаты и бароны, но и представители графств и округов. Измученный Тикхилл был поспешно отправлен в Шотландию, чтобы сообщить новости Эдуарду III и передать настоятельную просьбу Большого Совета королю немедленно вернуться в Англию[253].
Боевые действия, обещанные Филиппом VI, уже начались. 22 августа 1336 года четыре французских военных корабля подошли к городу Орфорд. На пути к Орфорду они захватили большое торговое судно Caterine. Несколько моряков, находившихся его на борту, были убиты, а корабль уведен во Фландрию. На следующий день те же силы вернулись на побережье Саффолка и совершили набег на Уолтон-Роудс, еще одну гавань восточного побережья, теперь поглощенную городом Феликстоу. Здесь они захватили судно Paternoster с ценным грузом ткани, красителей и воска. У налетчиков были патенты от Филиппа VI. По возвращении они передали половину своей добычи его представителю. В течение следующих десяти дней гораздо большая французская эскадра покинула гавани Нормандии и Бретани. Этот отряд, состоявший из галер и транспортных судов, направился к острову Уайт, где стояли на якоре несколько кораблей английского короля и несколько груженых торговых судов. Англичане не были предупреждены о приближении налетчиков, и сопротивление было очень слабым. Корабли были взяты на абордаж, а их экипажи вырезаны и брошены в море. Некоторые из кораблей были пущены на дно; другие были отведены в Нормандию для продажи в качестве приза[254].
Нападавшие практически не встретили сопротивления на море. Эдуард III назначил адмиралов для реквизиции кораблей в мае, когда до правительства дошли первые слухи о военно-морской активности Франции. В июне небольшое число людей собралось в Портсмуте, чтобы предотвратить то, что произошло. К сожалению, в последнюю неделю июля эти суда были отправлены по своим портам из-за недостоверной информации с континента о том, что опасность отступила. Вскоре после этого они были вновь отозваны на свои места, но из-за беспорядка, вызванного этими приказами и контрприказами, к моменту прибытия французских кораблей южное побережье практически не было защищено. Оборонительные меры английского правительства, упорядоченные, по крайней мере, в их концепции, превратились в панику после возвращения Уильяма Тикхилла из Франции и известий о первых атаках. Кораблям западного адмиралтейства было приказано, слишком поздно, собраться в Даунсе у Сэндвича, чтобы перехватить врага. Затем, 6 сентября, объединенным флотам двух адмиралтейств было приказано атаковать отступающие французские галеры, но к этому времени они уже вернулись в свои базы. Это было жестокой насмешкой над притязаниями английского короля, который менее чем за неделю до начала французских набегов заявил, что его предки "всегда были суверенами английских морей со всех сторон"; поэтому, добавил он, "для нас будет большим горем и ущемлением нашей королевской чести, если защита нашего королевства от нападений врага будет ослаблена в наши дни"[255].
255
PRO E372/184, m. 39 (Say); PRO E101/19/35; RS, i, 419, 427, 438, 440–1, 442, 446, 451.