— Хадыжа знает много целительных трав, — говорила о себе старушка. — Хадыжа легка на руку и быстра на ногу, а глаз ее безошибочен, как у курицы, которая, разгребая лапами землю, всегда находит лакомое зернышко и мигом его склевывает. У Хадыжи бывают мази и отвары на всякие случаи, в любой беде они могут помочь. А тебе, девочка, пока еще ничего не нужно. Ты здоровая и гладкая, как козочка, выросшая на лучшем пастбище. Бывает, правда, что такие вот молоденькие хотят, чтобы поскорее сердце одного из джигитов знакомых потянулось к сердцу, которое сладко замирает под их туго стянутой коншибой — корсетом. Для этого надо…
— Нет, бабушка, мне этого не надо, — грустно сказала Сана. — Лишь бы живого и невредимого его увидеть. Хоть раз еще увидеть — и ладно…
— Постой, постой! — перебила ее старуха. — Неужели ты говоришь о… Ну, конечно, я могла бы и раньше догадаться. А почему тебе достаточно лишь только увидеть его? Или он остался равнодушен к твоей красоте редкостной?
Сана низко наклонила голову и ответила еле слышно:
— Нет, равнодушным он не остался…
— И я бы в это не поверила. Парень, который повстречался мне в лесу и подарил мне, старой, свою охотничью добычу, совсем не был похож на какого-нибудь недоумка или несчастного калеку! И разве ты не под стать такому джигиту, э? — Хадыжа лукаво погрозила девушке тонким костлявым пальцем.
— Нет, бабушка, не про меня такое счастье, — две слезинки упали с длинных ресниц Саны. — Вот и отца теперь нет у меня, вот и Кубати…
— Молчи, молчи, глупая девчонка! — рассердилась Хадыжа. — Мы говорим, что кривой несчастен, да с нами слепой не согласен. Отцы всегда должны уходить раньше детей. А с тобой — молодость, красота, любовь, будущие дети. Охотник твой обязательно вернется, и тогда…
— Если и вернется, да не ко мне. Найдет себе по своему княжескому достоинству!
— Ах, вот ты о чем! — крикнула старушка высоким куриным голосом. — Думаешь, недостойна… А я так скажу, — Хадыжа хитро прищурила один глаз и опасливо втянула голову в плечи, — это Кубати пусть подумает, достоин ли он такой избранницы или нет! Понятно?
Слегка озадаченная, Сана отрицательно покачала головой:
— Ничего не понятно.
— А объяснять я ничего не стану, — с таинственным видом заявила старуха.
— Я и так сказала слишком много.
РУКОПИСЬ,
обнаруженная в дорожной сумке одного черкесского джигита, владевшего перед своей безвременной, но вполне естественной (т. е. в рукопашной схватке) кончиной дорогим мушкетом с колесцовым замком, часами типа «нюрнбергское яйцо», серебряной табакеркой с гербом города Лейдена, а также одним огромным ботфортом со стальной шпорой
Означенная рукопись переведена с иностранного языка и снабжена примечаниями созерцателя, решившего, что хотя она и содержит в себе немало вздора, однако отражает в немалой степени взгляды тогдашней просвещенной Европы на тогдашние (не слишком просвещенные) народы Северного Кавказа.
Каким образом рукопись (заметно пострадавшая от ее частичного употребления и качестве пороховых пыжей) штили к нашему лихому джигиту, а равно и вышеуказанные предметы, которые, несомненно принадлежали ее автору, остается не разрешенной исторической загадкой.
Итак, дословный текст рукописи перед вами.
Уважаемому другу (с надеждой, что это именно так и есть), баккалавру изящных искусств Иеронимусу Боку обращает свое послание благородный дворянин, любитель наук и путешествий
Клаус Пфефферкопф.
(В лето от P. X. 1702).
Прежде всего, любезный мой товарищ по студенческой скамье в нашей alma mater, я должен объяснить свое столь многолетнее отсутствие и нежелание давать о себе сведений.
Глубокая обида на тех, кто распускал обо мне злостные сплетни и гнусную клевету, а тако же нежелание пачкать свой благородный клинок об их грязные потроха заставили меня, не тратя времени на прощальные церемонии, со всею возможною поспешностью уехать в Швецию. Я считал ниже своего достоинства опровергать слухи о том, будто я беру деньги в долг, а потом скрываюсь от кредиторов, и еще, якобы пользуясь благосклонностью одной дамы из почтенной семьи, я выманил у нее какие-то паршивые драгоценности и снес их в ломбард.[87] Хуже всего, что вся эта клевета исходила от наших же с тобой собутыльников, которые вдобавок распускали свои вонючие языки относительно не наших, а именно моих «похождений» по …ским[88] тавернам. Сейчас я объясню, как все было на самом деле, и пусть клеветники подавятся собственным дерь…………[89]