— Но ей же за шестьдесят! — удивилась я.
— У нее три миллиона ливров под основательно истертым матрасом, — многозначительно подняла брови Тереза. — По-видимому, на Корсике такие вещи скрывать не принято.
Вторник, 11 августа
Вчера, ближе к полуночи, в Ла-Шомьер ко мне подошла Тереза.
— Зайдите ко мне в будуар, — прошептала она.
Оказавшись в своей комнате, она упала на кровать, покатываясь со смеху.
— Бонапарт!..
— Корсиканец?
— Он сделал предложение!
— Вам? — Я уставилась на нее, не веря своим ушам. Вообразила их, высокую Терезу рядом с этим коротышкой, и заулыбалась сама: — Только что? В гостиной?
Тереза кивнула и, сделав над собой усилие, перестала смеяться.
— Я была с Фортюне, мадам де Крени и Минервой. Он подошел к нам и сказал: «Гражданка Тальен, позвольте поговорить с вами… с глазу на глаз». Я вышла с ним в прихожую. И там он мне заявил: «Вы теперь свободны, и я бы хотел, чтобы вы обдумали мою кандидатуру». Сначала я не поняла, о чем это он. Но он проявил нетерпение. «Я предлагаю вам выйти за меня замуж!» — взорвался он. А потом сказал: «У нас великое будущее, ибо удача улыбается мне».
— Он так сказал? Что ему улыбается удача? Странные слова.
— Особенно для человека, пребывающего в такой ужасной нужде. Если удача ему улыбается, пусть уж приглядится получше.
— И что вы ему ответили?
— Посоветовала рассмотреть вашу кандидатуру, — усмехнулась Тереза, глядя в зеркало и поправляя жемчужные украшения в прическе.
— О нет! — Конечно же, подруга дразнила меня. — Тереза!
Разумеется, она ничего такого ему не говорила, но теперь корсиканец все чаще смотрит на меня.
14 августа
Вчера вечером ко мне пришел Баррас в компании с Бонапартом.
— Неужели корсиканцы никогда не смеются? — жаловалась Тереза. — Он такой серьезный.
Ближе к концу вечера я оказалась рядом с гражданином Наполеоном (это имя невозможно выговорить). Пыталась завязать с ним разговор, даже сделала ему комплимент по поводу его доблести, проявленной в Тулоне.
— Говорят, вы гений, — сказала я.
— Да, — подтвердил он.
— У вас большая семья в Марселе? Говорят, одна из ваших сестер особенно очаровательна.
— Кто это вам сказал?
— Депутат Фрерон,[75] — ответила я.
Тут он ни с того ни с сего встал и вышел из комнаты.
— Он расстроился? — спросила я у Барраса.
— Иногда он ведет себя немного странно. — Баррас взял меня за руку, и мы вышли в прихожую. — Я бы хотел, чтобы вы с ним подружились. Узнайте его получше, — прошептал он.
— С ним не очень-то разговоришься, — отмахнулась я. — Даже не знаю, удастся ли…
— Если кто-то и может с ним говорить, то это вы, Роза, — сказал Баррас и, достав из кармана несколько монет, вложил их мне в руку.
— А это зачем?
Три золотых луидора — приличные деньги, около семидесяти ливров.
— Могу ли я на вас рассчитывать? — спросил он.
15 августа
— Наполеон, как я вижу, стал постоянным участником наших встреч по вторникам, — заметил Баррас. Мы обедали наедине в его саду.
— Я постепенно узнаю его, — сказала я. — Понемногу.
Наполеон Бонапарт был непростым человеком: то словоохотливым, то молчаливым.
— Трудно понять, как он относится к собеседнику, — пожаловалась я.
— А как бы вам хотелось, чтобы он к вам относился?
— Почему вы спрашиваете?
Баррас велел дворецкому подавать десерт.
— Вы когда-нибудь говорите с ним о политике?
— Он поддерживает республику, — сказала я, — если вы это хотите знать.
— Но кого бы он хотел видеть во главе ее?
— Он скорее ведущий, чем ведомый. По крайней мере, сам он именно так думает.
Баррас засмеялся и наполнил мой стакан.
— Вот потому-то мы и должны за ним приглядывать, моя дорогая.
МОЕ НОВОЕ ЖИЛИЩЕ
16 августа 1795 года
Я влюбилась… в дом.
В дом Жюли Карро на склонах Монмартра. К нему ведет длинный, огражденный стенами подъезд, в конце которого открывается очаровательный вид на небольшой охотничий домик и помещение для карет. За ними — конюшня и сад. Маленький совершенный мирок.
День стоял жаркий, но здесь было прохладно, со стороны города дул бриз.
— Как будто загородный дом, — сказала я Жюли, — но недалеко от центра Парижа.
— Мне будет его не хватать, — поддержала она меня.
75
Луи-Мари-Станислас Фрерон познакомился с тринадцатилетней сестрой Бонапарта в Марселе два года назад. Они хотели пожениться, но мадам Бонапарт была против. Хоть образованный аристократ Фрерон и превратился в ярого революционера, он был склонен к пьянству и имел трех дочерей от связи с актрисой.