— Ему не хватало четырех дней до возраста, когда он мог бы быть избран.
— Всего-то?
— Четыре или четыреста — какая разница? Закон есть закон, — подражая кому-то известному, произнес Баррас низким голосом. — Ирония заключается в том, что ваш деверь Люсьен Бонапарт обнаружил это нарушение и потребовал справедливости. Ему самому не хватает четырехсот дней до возраста, когда можно стать депутатом, но он поднял крик о четырех днях Трельяра. И все это — в час ночи. Хорошо, что у меня есть чувство юмора.
— Баррас, скажите, пожалуйста: читали ли вы заметку о «Боден компани» в…
— В «Ла-Фе-де-Жур»? Ах да, недавний скандальчик… Законодательный совет возмущен, разумеется, и требует расследования. — Он поднял вверх руки, как бы сдаваясь. — Они просто умирают от желания повесить эту историю на меня. Сидим тут, как на бочке с порохом.
В дверях появился Бото, секретарь Барраса.
— К вам еще одна делегация, директор.
— Это уже третья за сегодня. — Баррас взял меня за локоть и повел к двери.
— Поль, что происходит?
Он поцеловал меня в обе щеки.
— Очередной государственный переворот, бескровная революция. — Помахав рукой, он исчез, в просторном зале эхо гулко повторило: «Переворот… переворот… переворот…»
— Что же, он ничего не может поделать? — спросил капитан Шарль, не отрывая взгляда от шести шаров, которыми жонглировал.
— У меня даже не было возможности спросить. Положение… напряженное. «Боден компани» — последнее, с чем он хотел бы сейчас связываться. Может быть, как-нибудь потом…
— Потом будет поздно, — сказал капитан, позволив шарам упасть и раскатиться.
21 июня
С тяжелым сердцем я написала Баррасу, умоляя защитить интересы «Боден компани».
29 июня
Мы с Мими работали в огороде, когда в ворота въехал наемный фиакр, заставивший меня оглянуться и встать.
— Кто бы это мог быть?
— По-моему, тот забавный человек, — сказала Мими, зрение у которой лучше моего.
Капитан Шарль? Я развязала фартук.
— И кажется, с ним целая свора собак, — заметила Мими.
— Нас выставили, — объяснил капитан, в то время как носильщик обирал собачью шерсть с его охотничьей куртки. Ищейка и пятнистая собака высовывали влажные черные носы из окна кареты, принюхиваясь. Судя по лаю, капитан привез всех своих питомцев.
— Из-за расследования? — Правительственные выплаты «Боден компани» были приостановлены до завершения расследования.
Капитан кивнул.
— Все документы — в надежном месте, но что касается собак… я понимаю, что прошу слишком многого, но…
Опасаясь последствий, я хотела было отказать. Но потом спросила себя: как можно не помочь другу в столь бедственном положении? Если бы не капитан Шарль, не видать бы мне Мальмезона. И кто узнает, что он побывал здесь? Я живу уединенно.
— В фермерском доме комнаты пустуют, — сказала я. — Дочь приезжает только на выходные. Слугам я объясню, что вы мой счетовод.
Пожалуй, я и в самом деле воспользуюсь его помощью в делах.
— Лишь ненадолго, — заверил меня капитан, распахнул дверь кареты и отступил на шаг, пропуская мимо громко лающих собак.
7 июля, Париж
Хотя контракт «Боден компани» по-прежнему подлежит пересмотру, уже стало ясно, что обвинять нас ни в чем не собираются.
— Это самое большее, чего я мог добиться, — объяснил Баррас. Он кажется отстраненным и уставшим. Хоть и собиралась, я не осмелилась просить его о новой ссуде.
10 июля
Ну и ночь! Все вверх ногами. С чего же начать? Кажется неминуемым, что мы с капитаном станем… ну, может быть, я заблуждаюсь!
Началось с того, что я пригласила его попробовать первую бутылку нашего мальмезонского вина. В конце концов, был повод: расследование прекращено, «Боден компани» уцелеет. Кроме того, повариха прекрасно приготовила фазанов, которых любезно подарил мне сосед, и те требовали красного вина.
После первой же бутылки стало ясно, что вино дозрело. Мы с капитаном сидели в комнате для игр, где я только что выиграла у него в нарды[113] (трижды подряд!). Мы положили ноги в чулках на большую кожаную подушку и стали разговаривать: о его семье и ее нуждах; о его мечте завести ферму и разводить лошадей. Я спросила его, отчего он никогда не был женат.
— Женщина, которую я люблю, известна, — признался он.
— Не скажете мне, кто это? — спросила я, вспоминая слухи, ходившие о капитане.
Я взяла рюмку с вином за ножку, посмотрела на моего друга и, глядя ему в глаза, опорожнила ее. Это старомодный ритуал. Сомневаюсь, что он знал о нем, ведь он так молод. Но он последовал моему примеру. Я наклонилась и снова наполнила его рюмку, сознавая, что позволяю ему заглянуть в вырез моего платья.
113
В нарды изначально играли на металлической коробке, в которой они хранились; эта шумная игра считалась идеальной для мужчин, желающих поговорить с глазу на глаз с замужней дамой, не вызывая подозрений. Во время игры их трудно было подслушать.