— Бонапарт разбит?
Как такое возможно?
— Кроме того, ходят слухи — несомненно, ложные — о смерти первого консула.
Я прижала руку к сердцу. Слухи ли?
— Неужели точно ничего не известно? Никаких донесений?
— Насколько мне известно, было отступление.
— Фуше, пожалуйста, будьте честны со мной! — дрожащим голосом взмолилась я. — Возможно ли, что это правда?
— Я ввел бы вас в заблуждение, пытаясь это отрицать… — прочистил горло Фуше. — Вам следует знать, что ходят разговоры и о смерти вашего сына, — тихо добавил он.
Я сжала подлокотники кресла, в котором сидела. Такую потерю я не смогла бы перенести!
— Пустые слухи, — уверил меня Фуше, протягивая скомканный носовой платок из батиста. — Не надо думать об этом. Сегодня вечером все будут смотреть на вас.
Ах да… прием иностранных послов!
— Министр Фуше, я, наверное, не приеду. Я уже отправила сообщение министру иностранных дел, в котором объяснила, что у меня недавно умер родственник, поэтому не смогу выступить в роли хозяйки на приеме послов. А теперь еще эти новости…
— Но вы должны там быть! Все фракции готовы действовать. Малейший намек на падение первого консула — и в стране разразится гражданская война. — Фуше широко раскрыл глаза. — Вот почему мы рассчитываем, что вы сыграете роль Победы.
Почти два часа ночи
На приеме я вспомнила уроки Гортензии по актерскому мастерству. Развернув ладони тыльной стороной к публике, я подняла их на слове «победа», при этом окинув взором всех, собравшихся в комнате:
— Первый консул не только жив, но и одержал победу!
Под умеренные хлопки я отвернулась, не без дрожи. Неужели они мне поверили?
— Думаю, ваши слова приняты за чистую монету, — почти беззвучно сказал Фуше.
Но вот после полуночи мне сообщили о прибытии всадника. Сердце у меня запрыгало, когда я увидела Мусташа, курьера Бонапарта. Усмехаясь в огромные усы, заляпанный грязью курьер бросил к моим ногам два потрепанных австрийских знамени. Бонапарт действительно победил!
Воскресенье, 22 июня
В полдень артиллерийские залпы возвестили об одержанной победе. Слуги исступленно танцуют в коридорах.
— Активы инвестиционных фондов поднялись на семь пунктов, — обронила Мими, подсчитывая прибыль.
Милан
Дорогая мама, австрийцы были разбиты, не успев понять, в чем дело. Я возглавлял атаку и захватил в плен австрийского офицера — повезло! Папа повысил меня в должности, теперь я командую эскадроном.
Была еще одна хорошая переделка. Равнины Маренго не очень подходят для действий кавалерии — слишком много ручьев и канав.
Пегас был ранен в бок, но выздоровеет. Мне еще повезло, ведь в этом бою погибло много лошадей. Я легко отделался: два сабельных удара пришлись по седлу.
Местные жители приветствуют нас, как героев, — ты бы видела здешние празднования!
Папа просил передать тебе, что скоро напишет.
Р. S. Правду говорят: итальянки очень красивы.
24 июня
— По сообщениям, жители Милана просто сходят с ума от благодарности, а женщины буквально бросаются к ногам наших солдат, — протянул художник Изабе, глядя в карты.
— Итальянки, они такие пылкие! — поддержал его актер Тальма.
— Все женщины имеют слабость к завоевателям, — заметила писательница мадам де Соуза, обмахиваясь картами, как веером.
— Вот как? — улыбнулась я, забирая выигрыш. Между тем Бонапарт давно не пишет…
2, вернее, 3 июля в четвертом часу ночи (не могу уснуть)
Незадолго до полуночи тихо вернулся Бонапарт. В садах за какой-то час собралась толпа, все размахивают факелами. Жутковатое зрелище.
— Чествуем вас, — обняла я мужа.
4 июля
Бонапарт снова дома. Он, как всегда, победил, все хорошо. Почему же тогда мне так грустно и одиноко?
5 июля, весь день в Мальмезоне
— Как поживаете, дорогая? — спросила Тереза, поправляя светлый парик, который надевала, чтобы остаться неузнанной.[130]
Должно быть, я испустила тяжкий вздох, ибо она взмахнула рукой с многочисленными кольцами, воскликнув:
— Боже мой, неужели настолько плохо?
— От вас ничего не скроешь.
С Терезой мы пережили многое. Можно сказать, подруга спасла мне жизнь, обогащая ее остроумием, мудростью и душевной щедростью.
— Даже и не пытайтесь, — легонько стукнула она меня по костяшкам пальцев расписанным веером.
130
Тереза ушла от мужа (Тальена) и открыто жила с женатым Увраром, от которого у нее было несколько детей. Ее считали «падшей женщиной», и Наполеон не хотел, чтобы Жозефина с ней общалась. Тем не менее подруги тайно встречались в Мальмезоне.