5 апреля, чудесный день
Бонапарт стоял, прислонившись к полке камина и сложив руки на груди. Я поставила чашку с остатками кофе, прекрасно зная этот его взгляд. Бонапарт явно собрался сказать мне что-то такое, что могло мне не понравиться.
— Жозефина, советники уверяют меня, что передача по наследству титула первого консула положит конец угрозам моей жизни.
— Так они предлагают?.. — дрогнул мой голос.
— Да, титул будет передаваться по мужской линии старшему сыну. Традиционная система. Во всяком случае, об этом пока идет речь.
— И тогда Жозеф будет вашим преемником?
Какой ужас!
— К сожалению, он думает именно так. Но в идеале наследником должен быть мой сын: ребенок, воспитанный для исполнения этой роли.
Я, моргая, отвернулась. Наследника не было, и никогда не будет. Все минеральные воды Европы не могли дать мне того, чего я хотела больше всего на свете: ребенка от Бонапарта.
Очень поздно, все спят
— Бонапарт, надо кое-что обсудить.
Он зевнул.
— Сейчас?
— Завтра, если желаете. Утром.
Он сдвинул назад ночной колпак и повернулся ко мне.
— Вы чудесно выглядите в лунном свете.
— Хотите поговорить об этом сейчас?
— Я не в настроении разговаривать, — сказал он, прижавшись ко мне. — Так что вы хотели обсудить?
— Ох… — Откровенно говоря, мне не хотелось это обсуждать.
— Ах, это! — понял он.
Я кивнула, уткнувшись ему в плечо. Бонапарт был весь в поту, от него пахло лимоном.
— Вам следует знать, что я настаиваю на праве усыновления, — мягко сказал он, поглаживая мне щеку.
Я отодвинулась.
— Это значит, вы сможете усыновить будущего наследника? — Разумеется, моя первая мысль была об Эжене.
— В жилах ребенка должна течь кровь Бонапартов, это будет сын одного из моих братьев.
— Маленький Наполеон? — спросила я, улыбаясь.
— Придвиньтесь ближе, — протянул он ко мне руку.
7 апреля
Сегодня утром с удивлением увидела, что наш двор полон всадников в военной форме.
— Бонапарт, к чему такой многочисленный эскорт? — И все в ливреях, даже пажи. Вероятно, я что-то неправильно поняла… — Разве мы не просто едем проведать Луи с Гортензией?
— Это официальный визит, — объяснил он, потянув себя за кружевную гофрированную манжету.
Гортензия спустилась по лестнице встречать нас, держа на руках Маленького Наполеона.
— Тебе не стоит так сбегать по лестнице! — сказала я, хотя и обещала себе перестать давать ей советы. Моя дочь теперь на третьем месяце, живот только начал расти.
— Что такое происходит? — Гортензия быстро поцеловала нас обоих. — Сегодня военный парад?
— Нонан! — закричал Маленький Наполеон своему дяде, извиваясь, чтобы его опустили на пол.
Бонапарт взял мальчика у Гортензии и перевернул вниз головой, отчего тот завизжал.
— Осторожно, Бонапарт!
— Еще! — потребовал малыш, заливаясь смехом.
Убрав прядь волос под чепец, Гортензия выглянула во двор:
— Ты только посмотри на этих солдат!
— Наверное, надо было заранее предупредить. Ты еще пишешь? — спросила я. Неделю назад дочь начала портрет Эжена.
Гортензия провела длинными ногтями с маникюром по своему платью.
— Писала, пока мой сладенький спал.
— Нет! — запротестовал малыш, засунув пальцы в рот.
— Не сейчас, — успокоила его поцелуем Гортензия.
— Где Луи? — спросил Бонапарт, позволив няне забрать у него племянника.
— Уехал. Не знаю куда, сказал только, что ненадолго.
— Может быть, подождем? — предложила я.
— Я буду в саду, — угрюмо ответил Бонапарт.
— Мам, что все это значит? — Гортензия провела меня в гостиную, предложив сесть рядом с собой на диван.
Она не интересовалась политикой, но ведь и для меня было темным лесом многое из того, в чем разбиралась она.
— Ты знаешь, что предложена новая конституция?
Она кивнула.
— Гражданский кодекс?[139]
— Да, это важная ее часть, но там еще много всего. — Я замолчала, не зная, как объяснить. — Как тебе известно, этот последний заговор заставил всех озаботиться безопасностью Бонапарта и, как следствие, государства. Наши враги воображают: если убить Бонапарта, падет и вся Французская республика.
Следит ли она за тем, что я говорю? Я взяла дочь за руку.
— Однако, если действует система наследования титула, государство выстоит.
139
Свод установлений, в дальнейшем переименованный в «Кодекс Наполеона»: сочетание римского права, существующих французских законов и революционных принципов равенства. Остается основой юриспруденции во многих странах современного мира.