— Ты думаешь, мне побрякушек не хватает? Меня заботит положение моих потомков, их будущее, — с горечью сказала Каролина.
— Твои дети не…
— Твои племянники и племянницы, родная кровь, — перебила его Каролина, — будут простолюдинами! Ты этого хочешь?
Я поднялась с места и закрыла окна. Ни к чему, чтобы о ссоре писали в газетах.
— Можно подумать, я лишил тебя короны нашего отца, покойного короля, — с сарказмом заметил Бонапарт.
— Хочешь, чтобы я кланялась Гортензии? — взвизгнула Каролина.
— Или Жюли? — поддержала ее Элиза, презрительно улыбаясь.
— Ты лишаешь чести своих кровных родственников! — С этими словами Каролина поднесла тыльную сторону ладони ко лбу и осела на пол среди вздувшихся юбок.
— Каролина! — растерявшись, Иоахим смотрел на жену, распростертую у его ног.
Мопсы, увидев перед собой человеческое лицо, пришли в восторг и стали его лизать. Каролина не отвечала мужу, и я поняла, что на этот раз она не притворяется.
— Боже правый, Бонапарт!
Я послала дворецкого за нюхательными солями. Бонапарт опустился на колени рядом с Каролиной, потряс ее за плечо и попытался поднять.
— Поднесите спирт к носу, — сказала я, но в этом уже не было нужды; веки ее затрепетали.
Потрясенный Бонапарт сел на пятки.
— Я об этом подумаю, — пообещал он своей семье.
— А как же мой муж? — тут же спросила Каролина, присаживаясь.
2 июня, целый день в Мальмезоне
— Княгиня Каролина? Весь Париж потешается! — сообщила Тереза, трепеща веером, надушенным ароматом севильского апельсина. — Она прогуливается по улицам так, будто и вправду королевских кровей. Но вас народ любит! Все только и говорят о том, что вы рождены быть королевой.
А вот это вряд ли…
12 июня, Сен-Клу
Сегодня Бонапарт совещался три часа с особым консулом.
Люди приходят и уходят. То и дело слышу слово «коронация».
Без даты
Будет коронация. Уже назначена дата — 14 июля, в День взятия Бастилии.
Всего через месяц!
Без даты
Какое облегчение! Дата коронации перенесена на 9 ноября (18 брюмера).[140]
19 июня
Империя строится по спискам: завтра объявят о том, кто какую должность будет занимать при дворе, церемония принятия присяги — через две недели, вскоре после чего все приступят к исполнению своих обязанностей. И вот вам пожалуйста — настоящий королевский двор.
1 июля, Париж
«Королевский двор» официально открылся этим утром, хоть и не слишком удачно. Мои недавно принявшие присягу аристократки-фрейлины в оцепенении наблюдали за происходящим. Они рады вернуться во дворец, в привычную обстановку, но их смущает темп, в котором здесь все делается. Бонапарт настаивает, чтобы соблюдалось каждое положение придворного протокола, но… как-нибудь поскорее: он не может тратить на формальности целый день, ему надо заниматься делом. Поэтому освященные веками коленопреклонения происходят в ускоренном порядке.
Приехавший к нам на ужин Фуше наблюдал за всей суетой с улыбкой.
— Полагаю, этого следовало ожидать, — заметил он, когда одна из служанок столкнулась в дверях с лакеем, и фарфоровое блюдо с перепелами, которое она несла, полетело на ковер.
— Вот как? — улыбнулась я и распорядилась принести из погреба три бутылки нашего лучшего шампанского. Бонапарт только что объявил о восстановлении Фуше в должности министра полиции: нам было что праздновать.
— Фуше — новый владелец Гробуа, — объяснил Бонапарт, отрывая от хлеба горбушку.
— Замка генерала Моро? — удивилась я. Мне хорошо (пожалуй, даже слишком хорошо) был известен этот замок; про себя я называла его «обителью предателей».[141]
— Генерал Моро охотно продал мне его за полмиллиона, — сообщил Фуше, ненароком окуная в суп свои кружевные манжеты. Даже с экстравагантными украшениями он выглядел неряшливо, пуговицы были пришиты разные, от него исходил кислый запах.
— Теперь вы тоже захотите заполучить себе титул, гражданин, — поддразнил Бонапарт восстановленного министра и потянулся дернуть того за ухо.
2 июля, без четверти пять пополудни
Покончив с письмами под диктовку, мы с мадам Кампан прошлись по анфиладам комнат, приглядываясь к слугам и обсуждая обязанности каждого. Стражник у двери вестибюля стоял кое-как, опираясь на алебарду.
140
18 брюмера — дата государственного переворота 1799 г., свергнувшего правительство Франции и провозгласившего Наполеона первым консулом.
141
До генерала Моро, изгнанного в Америку за участие в заговоре Кадудаля, старинный замок принадлежал Жозефине и другу Наполеона, Полю Баррасу, который состоял в заговоре с роялистами и был свергнут Наполеоном.