— Вы мне льстите…
Мне стало не по себе. Я говорила с ним несколько раз: в театре, в салонах, у себя дома, но всегда в присутствии друзей. Он кокетничал со мной (так он ведет себя со всеми женщинами), и все же мне казалось, что я обременяю его, прося об одолжении. Я обрадовалась, когда он так тепло согласился выслушать мою просьбу.
— Вы удивительно хорошо играете в бильярд, — сказал он. — Вы, как я заметил, трижды выиграли у Тальена.
— Наш друг Тальен — само совершенство во многих отношениях, — сказала я, — но бильярд к их числу не относится. Вряд ли я действительно обладаю какими-то способностями к этой игре.
— И все же вы выиграли также и у гражданина Розина. Я так понимаю, вы его знаете?
Я кивнула. Некоторое время назад я познакомилась с гражданином Розином на собрании масонов. Банкир из креолов, он успел нажить огромные богатства в Сан-Доминго[70] до начала войны.
— А его друга и швейцарского банкира Пьера, человека с ожогом на лице?
Я опять кивнула. Несмотря на внешность, Пьер был очень мил.
Депутат Баррас поправил монокль в золотой оправе и углубился в лежавший перед ним документ.
— Что касается вашей кузины… Франсуаз-Мари, гражданка Богарне… — Он пожал плечами.
— Неужели ничего нельзя сделать?
Депутат Баррас вздохнул.
— Сделаю, что смогу, — сказал он и кивнул Бото. Тот поднялся и вышел из комнаты.
— Как я могу отблагодарить вас? — спросила я, стиснув в руках шелковую сумочку. Я шла на встречу, собираясь заплатить, но не могла предложить слишком большую сумму.
— Есть нечто, что вы могли бы сделать для меня, — ответил депутат Баррас, вынимая из глазницы монокль. — Я принимаю участие в нескольких довольно крупных… предприятиях, кажется, так бы вы это назвали. Мне нужны банкиры… склонные к риску, назовем это так. Граждан Розина и Пьера мне порекомендовали по этой части, но я не знаком с ними лично…
— Я буду рада устроить что-нибудь, — сказала я, вставая. — Домашний вечер у меня?
Он с преувеличенной деликатностью взял меня за руку.
— Буду ли я иметь удовольствие видеть вас у себя в салоне сегодня вечером? — спросил Баррас.
Польщенная, я ответила поклоном.
— При условии, что сыграете со мной в бильярд, — усмехнулся он.
— Может быть, даже сделаем ставки, — предположила я.
— Я так понимаю, вы намерены выиграть?
— Я всегда хочу выиграть.
— Вы порочная женщина.
— Невероятно порочная, — ответила я, улыбаясь.
Уже уходя, я шепотом спросила у гражданина Бото:
— Есть какая-нибудь надежда?
Вздрогнув, тот оторвался от бумаг, которыми был завален его стол.
— Гражданка Мари Богарне будет освобождена завтра в одиннадцать часов утра, — сказал он, лишь немного шепелявя.
29 октября
В салоне депутата Барраса я встретила гражданина Фуше.
— Что привело вас в эти круги? — спросила я. Несмотря на то, что у Барраса собирались люди, отличавшиеся тонким вкусом, костюм Фуше состоял из нескольких разномастных частей, покрытых пятнами и плохо на нем сидевших. Ленты на его панталонах были развязаны.
— То же я мог бы спросить и у вас, гражданка Богарне, — парировал он. — Хотя наделенные властью всегда рады оказаться в обществе дамы, умеющей внимательно слушать.
— Вы такой занятный, гражданин. Однако вы не ответили на мой вопрос.
— А вам можно доверять?
— Вы, знающий обо мне все, спрашиваете, можно ли мне доверять?
— Прошлой ночью двух депутатов подняли с постелей, чтобы отправить в Тампль. Вероятно, вы уже знаете.
Я покачала головой.
— Их-то зачем туда? — В этой тюрьме держали королевских детей-сирот.
Гражданин Фуше быстро глянул через плечо — не подслушивает ли кто.
— Ходит слух, что Мальчика — «короля», как выражаются спрятанные среди нас изменники, — там больше нет.
— Но он там был?
— Какой-то мальчик был, но сын ли короля? Это неизвестно.
— Но если Мальчик не в Тампле, где же он? — Боже мой, ребенок девяти лет оказался козырной картой в политической игре! Так много зависит от его маленькой головки!
Гражданин Фуше пожал плечами:
— Это вы мне скажите. Роялистам он нужен живым, якобинцам — мертвым. Тот, у кого находится Мальчик, кто бы он ни был, обладает властью над обеими сторонами.
Я увидела идущего к нам депутата Барраса и сделала гражданину Фуше знак замолчать.
— Вот я и спрашиваю, — продолжал гражданин Фуше, не обращая внимания на мое предостережение, — кому может понадобиться такая власть? Кто эти люди?
70
В результате успешного восстания рабов, произошедшего в Сан-Доминго в 1791–1803 гг., эта французская колония (сменившая название на Гаити) получила независимость от Франции. Гаити стала первой республикой под управлением бывших рабов.