Чтобы обосновать справедливость своей гипотезы, Струве пришлось вникнуть в состояние российского сельского хозяйства до отмены крепостного права. Правда ли то, спрашивал он себя, что крепостные получили свободу в силу того, что в середине XIX века стала очевидна невыгодность основанного на их труде типа хозяйствования? Иными словами — была ли вызвана отмена крепостничества нуждами экономики? Утвердительный ответ на этот вопрос означает, что 1861 год обозначил собой начало новой экономической эпохи; отрицательный — подтверждает догадку Струве о том, что никакого перелома в российской экономике не произошло. Пытаясь найти ответ на этот вопрос, Струве начал с того, что три месяца 1898 года посвятил работе в библиотеке Свободного экономического общества, сосредоточившись прежде всего на материалах, содержавших информацию о состоянии российского сельского хозяйства с середины XVIII века по 1861 год[400].
Предварительные результаты его работы были весьма впечатляющи. Он выяснил, что накануне отмены крепостного права сельское хозяйство России не только не находилось в состоянии упадка, но, напротив, встало на путь, ведущий к достижению высочайшего уровня производственной эффективности. Из чего вытекало, что отмена крепостного права была вызвана отнюдь не экономическими причинами. Наоборот, с точки зрения экономики отмена крепостного права привела, скорее, к регрессу. В апреле 1898 года Струве поделился своими соображениями с Потресовым:
«Крепостное право было отменено и крепостное хозяйство ликвидировано в момент своего наивысшего экономического расцвета. Само по себе земледельческое крепостное хозяйство внутренне вовсе не созрело к отмене, хотя по другим причинам, вне его лежавшим, ликвидация его представлялась экономической необходимостью. В упадке сельского хозяйства в постреформенное время сказалась эта неподготовленность крепостного хозяина к отмене. Взгляды как видите несколько необычны. Кстати, современная организация помещичьего хозяйства свидетельствует о том, что крепостное хозяйство не пережило себя к 1861 году. Только теперь происходит истинная внутренняя ликвидация его»[401].
Эти открытия так воодушевили Струве, что в конце марта 1898 года он заговорил о написании «большой книги» — скорее всего, посвященной данной проблеме[402].
Исследования по этому вопросу он продолжал до конца года и в конце декабря 1898 года обнародовал свои открытия в двух публичных лекциях, прочитанных в Московском юридическом обществе[403]. На первой социал- демократическое студенчество устроило ему одну из тех шумных демонстраций, которые затем стали привычным явлением в российской академической жизни. Присутствовавши на этой лекции А. Кизеветтер оставил о ней следующие воспоминания.
«Крепостное хозяйство первой половины XIX ст.! Какое было дело до этого студенческой массе, наполнившей актовую залу университета такой густой толпой, что люди стояли плечом к плечу? Конечно, до крепостного хозяйства этой толпе никакого дела не было. Но ведь на кафедре должен был показаться апостол марксизма, имя которого вызывало столько восторгов со стороны одних и столько нападок со стороны других. Как же было не взглянуть на него, хотя бы одним глазком? Впрочем, зала, видимо, была переполнена поклонниками лектора, представителями социал-демократической молодежи. Эти социал-демократические кавалеры и девицы вели себя чрезвычайно возбужденно. Для чего-то они перекликались из одного угла громадной залы в другой, весьма воинственными голосами, словно кому-то хотели этим заявить: «дескать, знай наших, мы марксисты, мы всех за пояс заткнем». Наконец, на кафедре появился с нетерпением жданный лектор. Разразилась неистовая буря аплодисментов и восторженных кликов. Она долго не смолкала. Председательствовал профессор гр. Комаровский, который из сил выбился, звоня в колокольчик. Но колокольчика совсем не было слышно. Наконец, пары были выпущены и аудитория поуспокоилась. Струве начал свой доклад. Поклонники ожидали от него митинговой речи, а он читал специальный научный доклад, в котором давал предварительный очерк тех мыслей, которые были позднее им развиты в книжке о крепостном хозяйстве. Я смотрел по сторонам и видел, что социал-демократические барышни совсем увяли, да и кавалеры нахмурились. Ведь они пришли совсем не ради ученой премудрости, а ради все той же изо дня в день повторяющейся словесной потасовки»[404].
403
Отчеты об этих лекциях были опубликованы в:
404
А. Кизеветтер. На рубеже двух столетий. — Прага, 1929. — С. 218–219. Л. Аксельрод сообщил Плеханову, что аудитория была обескуражена тем, что говорил Струве: Литературное наследие Г. В. Плеханова. — Т. 1. — М., 1934. — С. 303