В конце 1982 года, когда ФБР наконец нехотя согласилось вновь открыть дело, работающие в нем хитроумные бюрократы просто упаковали папки со старыми материалами расследования полиции Мобила и переслали их в Министерство юстиции. Теперь Ковальски и Фигерс смогли прочесть протоколы допросов Бенни и Генри Хейсов, а также других членов местных Клаверн, из которых с очевидностью следовало, что необходимо продолжить допросы. Основным подозреваемым в этом деле должен был стать Клан, и надо увеличить объем следственной работы.
Ковальски был убежден, что в деле была допущена вопиющая несправедливость. И видел возможность исправить эту несправедливость или хотя бы сорвать завесу тайны с нераскрытого убийства. Возможно, им с Фигерсом придется доставить кое-кому огорчение и задеть самолюбие немалого количества людей, но он дал себе честное слово, что, когда они вновь обратятся к ФБР, сделают это, уже представив конкретные запросы. И Ковальски с Фигерсом подготовили и направили в ФБР весьма подробное ходатайство, которое включало в себя перечень лиц для допросов.
В январе 1983 года специальный агент ФБР Джеймс Бодмен сидел в офисе ФБР в центре Мобила, пытаясь напустить на себя занятой вид, когда к его столу подошел его босс, главный специальный агент Моррис Стэкс, и сказал:
– Управление федерального прокурора США в Мобиле хочет, чтобы ФБР продолжило расследование убийства Майкла Дональда. Заниматься этим делом я поручаю тебе.
– Чего именно ты от меня ждешь, на что рассчитываешь? – спросил Бодмен. Убийство было совершено почти два года назад, и это дело считалось висяком. – Мы уже допросили всех по два раза.
– Бери дело и работай, – ответил Стэкс. – Просто раскрой его, и все. Что бы тебе ни пришлось для этого делать, делай.
До ухода в отставку Бодмену оставалось несколько лет, и ему хотелось доработать до пенсии, занимаясь бумажной работой и не берясь больше ни за какие важные дела. Он вырос в Миссисипи, в сельской глубинке. Его отец, сельский почтальон, был владельцем единственного радиоприемника в округе, и когда на боксерский ринг выходил великий черный боксер-тяжеловес Джо Льюис, к их дому из всех окрестных мест съезжались на своих запряженных мулами повозках черные издольщики[17] и сидели вокруг дома, слушая комментатора: отец выставлял приемник на крыльцо в таких случаях.
В начале 1960-х годов Бюро отправило Бодмена в его родной штат Миссисипи, где он создал себе репутацию, борясь с Кланом. Словно созданный для работы оперативника, он умел располагать к себе людей, не навязывая им при разговоре своих суждений, что помогало ему усыплять бдительность и побуждать к тому, чтобы они сами поверяли свои секреты. Однако когда чуял, что ему лгут, умел вселить в человека страх, давая понять, что с ним будет, если тот не скажет правды.
Так Бодмену, который сам про себя говорил, что он из «миссисипских работяг», было поручено работать с помощником федерального прокурора Томасом Фигерсом. Когда они встретились в первый раз, Бодмен посмотрел Фигерсу прямо в глаза и сказал:
– За каким чертом вы хотите вновь открыть эту банку, полную червей?
В этом был весь Бодмен. Ему было начхать, черный Фигерс, белый или вообще светло-зеленый – он напрямик говорил именно то, что думал.
Фигерс привык иметь дело с такими белыми людьми, которые не знали, как им себя вести в его обществе, что выражалось либо в гипертрофированной вежливости, либо в панибратстве, от которого несло фальшью. Бодмен же вел себя с Фигерсом точно так же, как с любым другим.
Бодмен сразу понял, что Фигерс серьезный человек и что он одержим желанием поймать убийц Майкла Дональда. У двух южан была одна общая цель. Они начали встречаться почти каждый день, чтобы делиться информацией и поддерживать друг в друге боевой дух. Вскоре следствие сосредоточило свое внимание примерно на дюжине членов Клаверны 900, которые каждую неделю проводили свои собрания в Теодоре.
Поиски зацепки
Джеймс Бодмен находил занятие скучным и неблагодарным, ведь ему приходилось мотаться по городу, заново допрашивая людей, у которых не было никакого желания говорить правду. Он был почти уверен, что расследование зайдет в тупик, пока 10 февраля 1983 года не поговорил с членом Клаверны 900 Тедди Кайзаром.
– На самом деле меня не слишком интересует то, что это вы с Фрэнком Коксом сожгли крест напротив здания суда в тот вечер, когда произошло линчевание, – сказал ему Бодмен.
До этого Кайзар думал, что никто не знает, что это сделали они с Коксом, и если агент ФБР имел целью испугать Кайзара, то он своего добился. Человек несдержанный, Кайзар был способен утопить себя в собственных словоизлияниях, потом ненадолго выплыть, чтобы вновь пойти на дно, и так далее, пока фонтан не иссякал. В этот вечер, собственно, так и случилось.