Марокканцы не шли через город Араван; напротив, они прошли мимо него с восточной стороны, наткнувшись на верблюдов Абдаллаха ибн Шайна ал-Мухаммеди. Джудар взял из них столько, сколько марокканцам было нужно. Абдаллах же сел верхом и отправился в Марокко, к повелителю Мулай Ахмеду в Марракеш, принеся ему жалобу на то, что его, [Абдаллаха], постигло из несправедливости с их стороны. Он был первым, кто сообщил Мулай Ахмеду о достижении Реки тем отрядом. Абдаллах сказал: "Первый, о ком спросил, был кахийя Ба-Хасан". Он ответил: "Может быть, Ба-Хасан в добром здравии..." Потом Мулай Ахмед спросил о каиде Ахмеде ибн ал-Хаддаде и о паше Джударе и написал последнему, чтобы он выплатил Абдаллаху стоимость того, что они взяли из его верблюдов[588].
Потом они снялись с этого места и направились /140/ к городу Гао. В местности, называемой Тенкондибугу (а это близ Тондиби), их встретил повелитель аския Исхак с двенадцатью тысячами пятьюстами конных и тридцатью тысячами пехоты. Войско не собиралось к нему, так как сонгаи не верили известию о марокканцах, пока те не остановились на Реке.
Там они сразились во вторник семнадцатого [числа] указанного месяца [13.III.1591] — и во мгновение ока войско аскии было разгромлено. Из начальников конницы, кто умер в тот момент, были: фанданке Бубу-Марьяма, смещенный правитель Масины; сао-фарма Али-Тиауенда; бенга-фарма Усман-Дарфоно, сын Букара-Кирина-Кирини, сына повелителя аскии ал-Хадж Мухаммеда ибн Абу-Бекра (он был к тому дню очень стар годами, но повелитель аския Исхак поставил его бенга-фармой, когда умер бенга-фарма Мухаммед-Хайга, в походе на Немнатоко, как было сказано).
И умерло множество начальников пеших в тот день; когда войско было разбито, они бросили свои щиты на землю и сели на них, скрестив ноги. Так что войско Джудара застало их и перебило их без сопротивления в том положении. Ибо их должность [требовала] не бежать при поражении. И марокканцы сняли золотые браслеты, что были на их руках[589].
Повелитель аския Исхак и войско его обратили спины и бежали. Он послал к жителям Гао [сказать], чтобы они бежали из города за Реку, на сторону Гурмы. С тем же послал он также и к жителям Томбукту. В этом состоянии своем он, минуя Гао, проследовал в Керей-Гурма и остановился там с тем войском. В войске же были плач и стенания, и голоса с этим поднимались очень высоко. Они начали выступать и переправляться через Реку в челнах, с трудом и давкой. Многие из людей погрузились в ту Реку и умерли. /141/ А из богатств потеряли столько, что один Аллах, слава ему, может счесть.
Что касается жителей Томбукту, то им невозможно было выйти и бежать за Реку по причине трудности [этого]. Положение было тяжелым; выехали лишь томбукту-мундио Йахья Улд Бурдам и те, кто был вместе с ним в городе из слуг аскии. Они остановились в ал-Киф-Иенди, местности близ города Тойя. Паша Джудар прошел с тем отрядом на Гао. В последнем из числа его жителей остались только хатиб Махмуд Драме (он был тогда глубоким старцем), и талибы, и те из купцов, кто не смог выехать и бежать. Упомянутый хатиб Махмуд встретил марокканцев приветствием и почетом, оказав им великое и прекрасное гостеприимство. Между ним и пашой Джударом произошли долгая беседа и разговор, и хатиб старался изо всех сил проявить к паше уважение и почтение.
Джудар очень хотел войти во дворец повелителя аскии Исхака. Он велел привести свидетелей, они явились к нему, и он вместе с ними вступил во дворец. Но когда Джудар внимательно его разглядел и увидел воочию и узнал, что в нем есть, то счел его жалким.
Повелитель Исхак послал к Джудару с [предложением], чтобы тот с ним заключил мир на условии выплаты повелителю Мулай Ахмеду через посредство Джудара ста тысяч золотом и тысячи прислужников, а войско [Джудара] чтобы возвратилось в Марракеш, а ему бы оставило его землю. Но паша послал ему [сказать], что он, паша, подначальный раб, располагающий свободой лишь в том, что ему прикажет его господин, султан. Джудар и каид Ахмед ибн Хаддад написали о том Мулай Ахмеду с согласия всех купцов страны аскии, сообщив ему в своем письме, что дом погонщика ослов в ал-Магрибе лучше, чем дворец аскии, который они осмотрели. Паша послал это письмо с Али ал-Аджами — он в то время был баш-ода, и возвратился в Томбукту с тем войском, чтобы подождать ответа. В Гао он задержался только семнадцать дней — а Аллах Всевышний лучше знает.
Они прибыли в Моса-Бенго в /142/ среду, в последний день [месяца] джумада ас-санийа [24.IV.1591], потом выступили оттуда в четверг, первый день [месяца] раджаба единственного [25.IV.1591], и остановились вне города Томбукту со стороны киблы[590]. Там паша задержался тридцать пять дней.
588
Очевидное свидетельство того, что даже в зените своего военно-политического могущества Мулай Ахмед не мог себе позволить ссориться с кочевниками Сахары, прочно удерживавшими контроль над караванными путями через пустыню.
590
“Сторона киблы” для Томбукту соответствует востоку