— Но это противоречит всем уставам! Наполеон так не воевал. На основании чего вы применяете подобную тактику наступления?
— На основании требований современной войны, сэр, — ответил Турчанинов. — А в частности на основании опыта войны в Крыму. Под Севастополем русская пехота придерживалась рассыпного строя. Результаты были самые положительные.
— А вы участник этой войны? — спросил Митчелл.
— Да, сэр.
— Ах, да, я и забыл, что вы выходец из России! — воскликнул генерал Бюэлл. — Значит, у вас богатый боевой опыт, полковник. — Светлые выпуклые глаза глядели более благосклонно. — Так, так...
— Между прочим, главнокомандующий, генерал Мак-Клеллан, тоже был под Севастополем, — сказал Митчелл. — Да, Мак-Клеллан был представителем Соединенных Штатов при англо-французском штабе.
Бюэлл совсем развеселился:
— Хо-хо-хо! Случайно вы не встречались с ним, полковник, в вашей ледяной России?
Поздно вечером, закончив инспекционный осмотр, генералы уезжали обратно. Было темно, холодно, среди черных клочковатых облаков потухали последние линяло-розовые остатки заката, во мраке желтели ряды освещенных вагонных окон.
Сияя издали зажженными фонарями, подъехала генеральская коляска, остановилась. Неяркий свет уперся в группу офицеров, вышедших провожать гостей. Генерал Бюэлл, подвыпивший и размякший, был доволен и всем увиденным, и обедом, которым его угостили.
— Великолепно, полковник! — говорил он Турчанинову, ставя ногу на заскрипевшую и подавшуюся под ним подножку. При этом пошатнулся. Иван Васильевич, тоже на радостях захмелевший, поддержал его под локоть, ощутив тяжесть грузного, хоть и коротенького, тела. — Великолепно, полковник! И строевые, и тактические занятия, и стрельбы — все прекрасно. Хо-хо-хо! В жизни не видел такой выучки.
— А штыковой удар? Мастерской удар, — вставил долговязый, почти на голову выше его Митчелл, заходя с другой стороны и тоже усаживаясь в ландо.
— Русский! — со скромной гордостью сказал, улыбаясь, Турчанинов. — Я обучаю своих солдат русскому штыковому удару. — Фонарь на экипаже осветил его зубы, белеющие между темными усами и бородой.
Глухо и неприютно шумела под ветром чернеющая в потемках роща.
ГЕНЕРАЛ БЮЭЛЛ НЕДОВОЛЕН
Зимой 1862 года армия Бюэлла, покинув Кентукки, начала марш на юг. С боями прошли штат Теннесси. К весне дивизия генерала Митчелла, во главе которой находилась турчаниновская пехотная бригада, продвинулась в Северную Алабаму — край хлопка и кукурузы.
В теплые апрельские сумерки полковник Турчанинов со своим ординарцем Майклом подъезжали к лесу, где расположилась его бригада. Тонкий розоватый полумесяц висел в сиреневой пустоте над отдаленными отрогами Аллеганских гор. На опушке леса, и дальше, в глубине, за черными стволами огромных мачтовых сосен и кедров, светились красные пятна костров. Глухой рокот отдаленной орудийной стрельбы пробивался сквозь трескучий лягушиный хор, несущийся со стороны залитого молоком тумана болота в низине.
— Who is going?[36] — закричал часовой в шинели с пелеринкой — выступил внезапно из-за куста, вскинув ружье.
Турчанинов сказал пароль. Часовой, узнав командира бригады, отсалютовал ружьем.
— Как дела, Билл? — спросил, проезжая мимо, Иван Васильевич. Весенняя грязь чмокала под копытами.
— Все в порядке, сэр.
Черные косматые лапы сомкнулись над головами всадников, со всех сторон полезли навстречу. Охватило настоянной на хвое свежестью и прохладой.
— Вот с этим ирландцем, Майкл, когда-то мы вместе плыли из Европы в Америку, — сказал Турчанинов ординарцу. — Рядом на койках лежали... А теперь смотри, как встретились!
— Пути господни неисповедимы, сэр, — благочестиво отозвался Майкл.
Мягко ступая в темноте по лесной дороге, лошади принюхивались к знакомому запаху смолистого дыма. Повсюду среди деревьев, потрескивая, стреляя вверх искрами, пылали костры, у которых грелись и варили пищу солдаты. Неровный, прыгающий свет озарял нависшие темно-зеленые колючие ветки, палатки, разбитые у подножья громадных кедров, крупы распряженных лошадей, мирно, по-домашнему жующих в кустах сено, медный ствол пушки либо накренившуюся повозку с парусиновым верхом.
Взрывы хохота, доносившиеся от одного из костров, вокруг которого собрались солдаты, привлекли внимание Турчанинова — он придержал лошадь. Освещенный снизу багровым языкастым пламенем, какой-то стрелок в кепи, надвинутом на оттопыренные уши, рассказывал про Дейва Крокета, героя народных американских сказок:
— А вот еще был с ним случай, ей-богу не вру, ребята. — Отстранясь от дыма, помешивал ложкой в котелке, висящем над огнем. — Однажды выдалась такая холодная зима, что солнце застряло между двумя глыбами льда, а земля примерзла к своей оси.