Болотная ётун взвыла. Гримнир запустил левую руку в ее жесткие волосы. Он низко пригнулся к ее плечам и попытался запрокинуть ей голову, чтобы ударить по горлу. Ведьма отпустила Скади; она вцепилась в того, кто скакал на ней верхом, как на какой-то гротескной кобыле. Твердые когти скользнули по кольчуге скрелинга, но не смогли ее прорвать. Ведьма развернулась и налетела на дерево. Кора взорвалась, словно пытаясь раздавить нападавшего, стряхнуть его с себя, как насекомое. Гримнир едва не выпустил ее из рук; от удара у него клацнули зубы. Однако он быстро пришел в себя; уклоняясь от удара, он обнажил пожелтевшие клыки.
— Моя очередь, ведьма! — прорычал Гримнир и ударил Хатом по твердым хрящам и плоти на плече; он почувствовал, как тот заскрежетал по кости. Затем, навалившись на него всем своим весом, Гримнир полоснул лезвием по верхней части спины ведьмы.
Вопли твари усилились, затем перешли в жалкое бульканье, когда Хат нашел щель между ее деформированными позвонками. Сталь вонзилась глубоко, перерезав позвоночный столб. Ноги ётун подкосились, свет в ее глазах померк, и она упала, врезавшись головой в основание дерева. Гримнир сидел на ней верхом, его пальцы с черными ногтями, словно железные обручи, обхватили рукоять длинного сакса.
Скади с трудом поднялась на ноги, ее левая рука и плечо превратились в бесполезный комок разорванной плоти. Она пошатнулась, упала на одно колено, и ее вырвало. Мгновение она стояла, сгорбившись, положив руку на колено, с подбородка стекала желчь.
— Яйца Имира, — пробормотала она, вытирая рот предплечьем. — Фе! Ты еще не умер?
— Еще нет, — пробормотал Гримнир. Застонав, он скатился со спины ведьмы, теперь скользкой от гнилой черной крови. — Ты?
— Почти, — ответила Скади. Под слоем крови и пота ее землистая кожа казалась еще бледнее. Она сплюнула и попыталась встать еще раз. На этот раз она добралась до ствола дерева и прислонилась к нему, тяжело дыша.
Гримнир выдернул свой клинок из позвоночника ётун и тщательно обработал его, прежде чем вложить в ножны. Он взглянул на Скади, затем снял свой свернутый плащ и бросил его ей.
— Перевяжи этим плечо. Ты можешь идти?
— Я очень хорошо уйду отсюда, — сказала она. Быстро, с помощью Гримнира, она использовала полоски красной ткани, чтобы перевязать и обездвижить плечо. Она соорудила импровизированную шину и укрепила ее костяным ножом мертвой ведьмы. И, кивнув, они заковыляли бок о бок по лесной тропинке, оставив за собой поле кровавой резни.
4 ВОЛЧЬЯ ОБИТЕЛЬ
— Ульфсстадир.
Гримнир заметил его с края долины, менее чем в десяти милях от них, там, где лес редел, и темнота уступала место прозрачному серому свету; разноцветные тени пронизывали воздух, отбрасываемые мирами, горящими среди вечных ветвей Иггдрасиля.
Волчья обитель венчала холм из голой скалы, единственная тропинка вела к высокой узкой двери. Даже с такого расстояния Гримнир мог разглядеть, что крепостные стены были деревянными, зубчатые частоколы были укреплены на каменном фундаменте и окованы холодным кованым железом. Над этими зубчатыми крепостными стенами возвышались верхние этажи огромного ставхолла[10], сложного деревянного сооружения со скатными крышами и замысловатыми фронтонами, крытого черепицей в форме дракона, сделанной из просмоленной сосны. Из нескольких отверстий в крыше поднимались струйки дыма.
Гримнир хмыкнул:
— Нар! Так это и есть зал трупов нашего народа, э?
Скади ничего не ответила.
Он оглянулся и увидел, как она, пошатываясь, преодолевает последний поворот, словно пьяная. Ее правая рука бессильно повисла; пот выступил на щеках и капал с подбородка. Под красным лоскутом ткани, которым была перевязана рана на лбу, ее смуглая кожа выглядела бледнее, чем обычно. Скади, покачиваясь, направилась к нему, сделав два шага, прежде чем мышцы ее ног ослабли, и она упала на колени. Только вытянутая рука удержала ее от падения лицом вниз на каменистую тропинку. Ее истерзанное в сражении тело конвульсивно содрогнулось, задребезжал железный ошейник раба.
— Ты справишься, крыса? — спросил Гримнир.
Скади приподнялась и с трудом встала на колени.