Так закончилась учеба Майи.
С тех пор как Харатаев прогнал Аркадия Романовича, прошло шесть лет. Майе исполнилось двадцать.
Харатаевы берегли и холили свою единственную дочь. Ей ни в чем не было отказа, как всегда бывает в богатых семьях.
Харатаев заметно постарел. В уголках губ и под глазами кожа высохла, сморщилась, виски поседели. Глядя на Майю, он часто говорил:
— Хвала богу, наша дочь уже выросла. Теперь ей можно и своим домом обзаводиться. Хорошо бы подыскать достойного жениха, чтобы и богат был и умен.
Ульяна, претерпевшая много мук и унижений, боялась, что Майя, выйдя замуж, тоже станет несчастной. Глядя на дочь, она заранее втихомолку оплакивала ее судьбу. Иногда у нее прорывалось:
— Пусть лучше сердце мое вырвут и отдадут коршунам, чем выдать родную дочь чужим людям на поругание.
Харатаев сердился:
— До каких же пор ты собираешься держать ее дома? Гляди, засидится до белой косы! А потом кому она будет нужна?
Слух о красоте Майи, единственной дочери богача Харатаева, распространился по всем трем улусам, расположенным вдоль реки Вилюй. В дом к Харатаевым зачастили сваты, гости, ночлежники. Приезжали купцы, прасолы, улусные богачи. Любой из них не прочь был за себя или за сына высватать Майю и породниться с Харатаевыми. Но все они уезжали ни с чем, получив от Майи отказ. Одни покидали харатаевский дом, согретые гостеприимством и радушием хозяев, другие — затаив зло.
Со всеми сватами Майя была одинаково вежлива и весела.
— Что вы зачастили ко мне? — с милой, обворожительной улыбкой спрашивала она. — Как будто нет других девушек. А я не тороплюсь замуж.
Харатаев, разъезжая по улусным делам, слышал, что говорили о его дочери: горда, своенравна, очень разборчива. Всех женихов отвергает, наверно ждет, когда за нее посватается князь или граф. Семен Иванович знал, что молва не милует разборчивых невест, и стал избегать встреч с людьми. Он стеснялся и злился, что не может урезонить дочь, в которой души не чаял. С самого детства она вот так себя поставила в семье: слова ей не скажи наперекор, чего захочет — вынь да положь.
Ульяна поначалу радовалась, что Майя не торопится выпорхнуть из-под родительского крова, а потом встревожилась. «Вот так походят год-другой сваты и перестанут, — думала она. — И останется дочь в старых девах. Или из боязни засидеться в вековухах до седой косы выйдет замуж за такого, которого даже во сне пугаются».
Однажды, после очередного отъезда сватов, мать, печально глядя на дочь, сказала:
— Зря ты, доченька, отказала этому парню. Красив, молод, единственный сын у родителей. И стада у них не считаны и луга не меряны. Чего тебе еще надо?
Майя прижалась к матери, положила ей на грудь голову, как в детстве, и ответила:
— Стада не считаны, луга не меряны, стало быть, им нужна еще одна работница. Пусть сосватают кого-нибудь из наших батрачек. Ну хотя бы Феклу. Она лучше для них подойдет.
Харатаев, прислушивавшийся к разговору жены и дочери, вскипел:
— Ты что там болтаешь? Не на Фекле, а на тебе хотят жениться. Я силой потащу тебя под венец!.. — Он сделал резкое движение, словно хотел показать, как это будет делать.
По щекам Майи медленно скатывались слезы. Прижимая к груди маленькие холеные руки, она сказала отцу:
— Отец, не бери греха на душу. Ведь я не люблю его! Как же замуж выходить?
Тяжелый кулак Харатаева с грохотом упал на стол:
— Вздор!.. Любовь, ненависть — все вздор! Родители выбирают и женихов и невест. И если дети не согласны, их принуждают!..
— Этого не будет, отец! — В голосе Майи зазвенел металл, и она перестала всхлипывать. — Насильно ты меня не выдашь замуж. Или ты хочешь, чтобы со мной было то, что с Ириной Кятчинской?
Трагическая история с этой девушкой у всех была в памяти. Родители разлучили ее с любимым, насильно выдали замуж за богатого. Ирина три месяца отчаянно сопротивлялась, отказываясь ложиться с мужем в брачную постель. Оскорбленный супруг, ожесточившись, изнасиловал ее. Молодая жена не вынесла такого тяжелого оскорбления и повесилась. А мать Ирины сошла с ума.
— Упаси нас бог от этого!.. — воскликнул Семен Иванович.
После этого разговора родители около года не заговаривали о том, что Майе надо выходить замуж.
Однажды весной к Харатаевым приехала погостить супруга княжца[7] Тасагарского наслега[8] Агафия, женщина старая и разговорчивая.
Увидев Майю, она сказала, обращаясь к Ульяне:
— Майя-то у вас как расцвела! Ну прямо красавица, не хуже Суосальдьыйа Толбоннох.